Через некоторое время он всё же катапультируется после сваливания самолёта в штопор, находясь головой вниз в условиях отрицательной перегрузки. Эта авария поставит крест на его лётной карьере, и он перейдёт на наземную работу.
В 1988 году ему будет присвоено звание Герой Советского Союза, но травмы после катапультирования скажут своё слово, через несколько лет его не станет.
Не могу я у такого человека просить протекции. Слишком сильно я уважаю небо и эту работу, которая не любит обмана.
— Николай Фёдорович, благодарю за предложение, но медали и ордена выпрашивать не буду, — ответил я.
Садовников опять встал и подошёл ко мне ближе.
— Тогда я тебе желаю лётного долголетия, и вернуться быстрее домой, — сказал Николай Фёдорович. — Кстати, советую написать рапорт на поступление в школу испытателей. Я думаю, что тебя твоё командование отпустит, а в школе… ну, там уже от тебя всё будет зависеть.
Где-то в голове была идея когда-нибудь попробовать поступить туда, вернувшись в родной город. Замкнуть круг, так сказать. Эту мысль я держал в себе с того дня, как первый раз вступил на брусчатку мемориала погибшим лётчикам во Владимирске. Пожалуй, иной награды мне не нужно
— Спасибо, — поблагодарил я Садовникова, и каждый из нас пошёл своей дорогой.
Вечером, пока все в модуле занимались своими делами, я решил наведаться в назначенный час к Оле. Должен же страстный поцелуй как-то сгладить сегодняшнее недоразумение. А если поцелуй не сработает, придётся перейти к интимной стороне отношений.
Не успел я отойти от модуля, как меня уже обнаружил зоркий глаз Гусько, который продолжал швырять кости и ставить марсы Бажаняну в нардах.
— Серый, живот заболел? — крикнул мне Савельевич.
— Неа, наш Серж заболел более опасным и очень страшным вирусом. И только один человек женского пола может ему помочь, — поддержал его Араратович.
— О да, брат! — посмеялся Гусько. — Извини, Серый, что отвлекаем. В добрый путь! Хоть не с пустыми руками?
— Евгений Савелич, вот без вас забыл бы. Спасибо, что напомнили! — сказал я, хлопнув себя по лбу.
— Молодёжь! Всему учить надо, — махнул рукой Бажанян.
Так бы и пошёл к Ольге с пустыми руками. Сразу бы получил минус 10 к «удаче».
Хоть и возвращаться — плохая примета, но идти к обиженной женщине без её любимых конфет «Птичье молоко» — вообще гиблое дело.
А старперцы продолжали обсуждать мой поход. Сейчас ещё и ставочку на меня замутят. Я у них главный актив на тотализаторе. Сейчас ещё Буянова подключат.
Попасть в комнату, решил через входную дверь. Чего шифроваться, когда полбазы уже знают о наших отношениях. Заодно и время сэкономим, а то в прошлый раз окно ушло в отказ.
Найдя нужную дверь, я из приличия постучался. Из комнаты донёсся более грубый женский голос, который ворчал что-то в духе «шарахаются» и «кого нелёгкая принесла». Это я перевёл с русского-матерного отзывы из комнаты.
ebooksa