— Говорить тут что-то, думаю, не стоит. Это война, и она без потерь не бывает, — сказал генерал-полковник, осмотрев нас всех суровым взглядом. — Подполковник Бажанян исполняет обязанности до решения кадрового вопроса с командиром этого полка. И… недолго сегодня засиживайтесь. Всё понимаю, но у нас ещё много работы, — намекнул Пасечник на планируемые поминки по командиру.
— Товарищ генерал, — обратился к нему Бажанян. — Операция ещё продолжается, но традиции никто не отменял. С вашего позволения, мы хотели бы провести прощание с командиром.
— Я ведь уже сказал, что не возражаю против поминок. Только не надо превращать их в посиделки, — ответил генерал.
— Я сейчас говорю об официальном прощании перед отправкой останков полковника Томина в Союз, — сказал Бажанян.
Генерал задумался. Он понимал, что возможны некоторые проблемы с официальной церемонией. Пока ещё погибших в Афганистане было принято скрывать.
— В политотдел армии ещё не сообщали о вашем желании? — спросил он.
— Никак нет.
— Я тебя услышал, подполковник. Будет прощание. Хватит уже прятать погибших товарищей, — кивнул генерал и пожал Бажаняну руку. — Не вставать, команды не подавать, — сказал Пасечник и вышел из кабинета.
Наступил следующий день. Проходила рутинная работа по плану операции. Аэродром работал штатно. Даже на стоянке можно было услышать весёлые разговоры и смешки. Жизнь продолжалась. О вчерашней катастрофе напоминала только воронка в нескольких десятках метров от полосы.
В середине дня Бажанян объявил, что послезавтра состоится прощание. Будет присутствовать большое начальство. Гробы с останками командира и ещё нескольких погибших за время операции отправят на Родину.
— Нам нужно определиться и распределить роли. Кто поедет в Союз? — спросил Гусько и реакция собравшихся в классе меня несколько удивила.
Я думал, что сопровождать командира, вызовется 90 процентов из нашего полка. Паре человек, естественно, путь в Союз был противопоказан. Одним из них был Мендель, который не спешил решать свои «семейные» проблемы.
— Я лучше пилотаж откручу в память о Валерии Алексеевиче, — сказал Барсов, но его тут же осадил Бажанян.
— Обойдёшься! Никто пилотаж на поминках, балбес, не крутит, — сказал Араратович. — Максимыч и Мендель выполнят проход.
— Есть, — уяснил задачу Гнётов, а Мендель молча кивнул.
— В Союз поеду я и подполковник Буянов, — сказал Бажанян. — Мы знали Алексеевича лучше всех из присутствующих. Третьим будет однозначно Гаврюк.
Валера слегка дёрнулся от неожиданности, что его фамилию назвали в числе сопровождающих. Наверняка Бажанян узнал от кого-то, как мой командир звена отреагировал на гибель Томина.
— Остался ещё один. Кто? — спросил Араратович.
Командир ко мне хорошо относился. Попытался помочь с переходом в испытатели.
— Товарищ подполковник, старший лейтенант Родин готов, — встал я со своего места и громко дал своё согласие.