Командир Ан-12го сказал нам занять места в гермокабине. Мне удалось сесть рядом с иллюминатором.
Двигатели транспортника загудели. Самолёт быстро вырулил на полосу и приготовился взлетать. Четыре турбовинтовых двигателя стали набирать нужные обороты. Рывок и самолёт побежал по полосе.
Отрыв я даже не заметил, поскольку мысленно погрузился в надвигающееся возвращение в Союз.
— О чём задумался, Серый? — спросил у меня Бажанян.
— Не так я хотел слетать домой. Думал, что полечу обратно на более весёлой ноте, — сказал я и продолжил смотреть в иллюминатор.
Самолёт вышел из облаков и за бортом засветило солнце. Красиво выглядит система горных хребтов Паропамиз. И где-то там уже и родная страна.
— Смотри. Такого никогда не видел, — указал в иллюминатор Валера.
Рядом с Ан-12 пристроилась пара МиГ-23, следуя рядом. Из кабины экипажа вышел бортинженер и тоже обратил наше внимание на такой кортеж.
— Запросили по связи разрешение пристроиться. Хотят сопроводить нас до Осмона, — сказал он и посмотрел в иллюминатор по другому борту.
Справа была ещё одна пара МиГ-23. От такой дани уважения погибшим слегка замерло в душе.
Под нами осталась пограничная река Амударья. И никто из истребителей не отвалился в сторону. Все проводили командира полка в последний путь.
Глава 7
Яркое солнце, невозможная жара и приятный шум моря. Или океана? В этом сне уже и не разобрать.
Влага испарялась с бетонки после вчерашнего дождя. Техники с голым торсом бегали под самолётом, готовя его к вылету. С каждым шагом мой комбинезон становился всё тяжелее и тяжелее от пота. Никакого морского спасательного костюма. На мне обычный комбинезон, к которому я привык в Афганистане.
Аэродром огласил дикий гул двигателей. Он нарастал с каждой секундой. Техник бежал ко мне в каких-то странных тапочках с докладом о готовности моего борта, но его голос тонул в этом нескончаемом шуме. И почему мне казалось это нормальным — за тапки на этом аэродроме никого не наказывают.
Сзади кто-то потянул меня за локоть.
— Ну что, сегодня первый вылет на новом самолёте? — весело спрашивал меня такой лётчик, чьё лицо было прикрыто светофильтром. — Серый, чего завис? — продолжал он меня теребить.
Открыв глаза, я сощурился от яркого солнца, проникающего в гермокабину через иллюминатор. Меня толкал вбок Валера, чтобы я проснулся.
— Ты так поспать любитель! — удивился он, почёсывая свои густые усы.
— А чего ещё делать? Это в МиГе не поспишь, а тут почти трансатлантический перелёт, — сказал я, отклонившись назад в кресле гермокабины Ан-12.