— Александр, Александр! Слушай, сформировалась вторая метеочувствительная точка между двадцатью девятью градусами и тридцатью градусами северной широты и ста тридцати тремя и ста тридцати четырьмя градусами западной долготы. Движется быстро, но стабилизируется. Механизм активации: сильно взболтать воду. Да, знаешь, это в открытом море.
Сколько хватало глаз, поверхность Восточно-Китайского моря была гладкой, как голубой шелк. Лишь мчавшееся полным ходом маленькое рыбацкое суденышко оставляло на ней длинную пенящуюся борозду.
На кормовой палубе рыбак-окинавец, с выдубленной почти дочерна от постоянного пребывания на солнце кожей деловито заворачивал пачки тротила в водонепроницаемую бумагу. Его столь же просоленный напарник как раз начал присоединять электрический капсюль-детонатор, вложенный в связку взрывчатки, к длинному проводу, подключенному к детонатору. Александр стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Рыбаки болтали во время работы. Из уважения к Александру они говорили по-английски, хоть с сильным акцентом, но свободно. Как и во всем остальном мире, темой их дискуссии были войны.
— Я думаю, для нас это хорошая новость, — сказал один из японцев. — Прецедент. Если в будущем возникнет проблема с Северной Кореей или Тайванем, наши «Сейберхоки» и американский авианосец как подойдут и как зададут им. Красота!
— Сраные америкашки, терпеть их не могу! Как бы мне хотелось выкинуть их всех с Окинавы вместе с их воющими самолетами!
— Головой бы подумал, дурак! Если тут не будет военной базы, кто будет покупать нашу рыбу? И, самое главное, ты же японец! Должен понимать, что лучше для Японии.
— Ну, как бы это проще объяснить… Ивата-кун, мы с тобой разные. Ты с семьей приехал сюда десять лет назад, а мой род живет на Окинаве уже невесть сколько поколений. Когда-то здесь было независимое царство, так что и ты, и американцы здесь чужие.
— Хироси-кун, ты бы сам себя послушал. Губернатор Ота — поганая сволочь, и ты не первый человек, которому он вдувает в уши всякие гадости… О, мистер, готово.
Александр взял плотно упакованную взрывчатку, прошел на самую корму, приложил спутниковый телефон к уху и ждал.
— Мистер, если вы хотите добыть рыбу этой штукой, то лучше бы нам перейти в другое место!
— Я не хочу добывать рыбу, мне нужно только взволновать воду, — ответил Александр.
— Деньги ваши, так что делайте как хотите, конечно. Последнее время на Окинаву приезжает все больше и больше чудаков вроде вас.
Александр опустил сверток в море.
— Осторожнее! Смотрите, чтобы провод не намотался на винт! — крикнул один из рыбаков, глядя на провод, который быстро разматывался и уходил через транец. Александр положил палец на кнопку детонатора.
«Взмахну крылышком бабочки ради моей исстрадавшейся страны…»
Из-под поверхности донесся глухой прерывистый рев, и в тридцати метрах от кормы поднялся, сверкая на солнце белыми брызгами, огромный столб воды. Он тут же рухнул обратно в море, поверхность некоторое время кипела и пенилась, но вскоре все успокоилось.
— Я же говорил, что вы тут ничего не поймаете, — пробормотал один из рыбаков, окинув привычным взором безмятежную гладь.
— Мама, тучи не уходят уже три дня! Их, конечно, папа сделал! — воскликнула Катя, глядя в окно.
Двое предыдущих суток небо было затянуто плотной, но светлой облачностью, а сегодня тучи потемнели, обрели стальной цвет и низко нависли над городом. Из них падал моросящий дождь, непрерывно поливавший стоявшие на страже над Савой белую башню и черный дворец.