— Но я-то счастлив. И мне хотелось бы, чтоб ты разделила это счастье со мной.
— Пусть его делит с тобой твое дитя, которое сейчас собственными глазами увидит, как отец по собственной воле навсегда покидает ее. По крайней мере, потом, когда вырастет, будет держаться подальше от твоей физики. Какая же это гнусная отрава!
— Линь, видимо, называя физику «отравой», ты хочешь показать, что глубоко проникла в нее. Послушай, за последние два дня ты действительно кое-что узнала. Но если бы ты приложила эти усилия раньше, у нас сейчас было бы меньше предметов для спора.
Тем временем на алтаре главы государств беседовали с инспектором по предотвращению опасных ситуаций во вселенной, пытаясь уговорить его отказаться выполнить просьбу великих ученых.
— Сэр… вы позволите так обращаться к вам? — начал президент Соединенных Штатов. — Здесь собрались все лучшие ученые нашего мира. Не может быть, чтобы вы действительно желали уничтожить науку на нашей планете.
— Дело обстоит не столь ужасно, как вам кажется, — ответил инспектор. — Очень скоро сформируется новое поколение научной элиты и, согласно основному инстинкту разумной жизни, возьмется за разгадывание тайн Вселенной.
— Но ведь мы тоже разумная жизнь, как и вы. Как же вы можете убивать своих сотоварищей, ученых? Это очень жестоко!
— Таково их собственное решение. Они вправе распоряжаться своими жизнями. И, конечно, могут, если считают нужным, обменять их на то, что считают более высоким и важным.
— Об этом нам можно и не напоминать! — воскликнул президент России. — Мы, люди, давно привыкли обменивать свои жизни на нечто более высокое. Именно так жертвовали собой более двадцати миллионов жителей наших стран во время войн прошлого века. Но в данном случае лишение жизни этих ученых ничего не даст обществу! Лишь сами эти люди получат вожделенные знания и десять минут жизни, на протяжении которых смогут ими наслаждаться! Они стали рабами своего стремления к абсолютной истине. Вы ведь понимаете, что это так?
— Насколько я понимаю, они — единственные по-настоящему разумные живые существа в этой звездной системе.
Главы стран недоуменно переглянулись и, вновь повернувшись к инспектору вселенской безопасности, попросили пояснить его последнее высказывание.
Тот воздел руки, будто хотел обнять небосвод:
— Ради того, чтобы хотя бы мельком увидеть красоту вселенской гармонии, жизнь — совсем незначительная цена.
— Но ведь, увидев эту красоту, они проживут лишь десять минут!
— Ради наивысшей красоты можно отдать жизнь даже без отсрочки в десять минут.
Главы мировых держав снова переглянулись, криво и горестно усмехаясь.
— С развитием цивилизации таких людей будет постепенно становиться все больше и больше, — продолжал инспектор, указывая на ученых, собравшихся перед алтарем. — В конце концов, когда человечеству не нужно будет решать проблемы существования, когда любовь исчезнет, потому что индивидуализация уступит место единению, когда искусство окончательно угаснет, достигнув последних вершин изысканности и эзотеричности, единственной опорой для цивилизации станет стремление к исключительной красоте Вселенной. Тогда основными ценностями мира станут именно те, к которым эти люди стремятся сейчас.
Государственные деятели умолкли было, пытаясь постичь смысл сказанного вселенским инспектором, и вдруг президент Соединенных Штатов расхохотался.
— Ха-ха-ха! Сэр, вы нас всех кину… обвели все человечество вокруг пальца!
Теперь растерялся пришелец: