Бро

Первого секретаря ожидали ближе к обеду, да и что мне этот функционер? Пусть Быков потеет…

Выйдя на улицу, я даже глянул вдоль двух рядов домов, плавно спускавшихся к озеру. Вон там, справа, выглядывает шпиль лодочной станции, а утренний блеск воды рассекают байдарочники. Теплынь сегодня, но купаться… Нет уж, я не настолько морж…

И лишь теперь мне удалось различить запах, что обеспокоил меня. Накатывало гарью. Я повертел головой. Моим вниманием завладел дом наискосок — старый, в два этажа, обшитый вагонкой до самой крыши, уложенной шифером цвета осиного гнезда. Входные двери обрамлялись изрядным набором вывесок — там и заготконтора пристроилась, и гороно, и еще какие-то оплоты бюрократии. Одна из створок — нараспашку, и зловещие сизые ленты медленно струились, виясь и разрываясь.

Со звоном и дребезгом разлетелось окно на втором, вынесенное стулом, и отчаянный крик ударил по нервам:

— Помогите! Гори-им!

Соседнее окно лопнуло само — от жара, и наружу вырвалось целое полотнище огня.

— Пожар! Пожар! — заголосили почтовые работницы, толпясь на крылечке.

— Звоните «ноль один»! — рявкнул я на них. — Живо!

И бросился прямо в клубящийся дым. Он зверски щипал глаза, от чада першило в горле, а в голове прыгали строчки Маршака: «Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице…»

А то как же! Герой, все-таки…

Матерясь, я вломился в контору на первом этаже, где с визгом метались женщины, потеряв себя.

— Тихо! — гаркнул я. — На выход! Все!

— Тут документы…

— Да и хрен с ними, с документами!

Найдя, что искал — графин с водой, я намочил платок и кое-как увязал его, прикрыв рот. А глаза? Ничего, плакать полезно…

Ломанувшись на второй этаж со стулом наперевес, я вышиб окно на лестничной площадке — пусть хоть дым уйдет. Невозможно же! А со второго этажа на меня так дохнуло пламенем, что я даже присел — палящий накал был нестерпим.

— Твою ж ма-ать…

Прикрываясь локтем, я поднялся, и боком отворил дверь, натягивая на голову куртку. В дыму ничего не разглядеть, сквозь слезы отпечаталась чья-то тень — девушка стояла на четвереньках, кашляя и одурело мотая головой.

Я подхватил ее, и вытолкнул на лестницу.

— Вниз! Вниз!