Куколка

И самое тревожное во всём этом было то, что он не мог остановиться.

Его тело не реагировало. Его нервная система была захвачена, и он больше не отвечал за своё собственное тело. Теперь он был как пассажир в автобусе. Он больше не владел собой... и всё же он мог говорить, мог шевелить губами, головой, руками, он просто не мог остановить свои ноги.

Это было безумие.

Отчаявшись, он бил себя по лицу, пока щёки не покраснели и не запылали, а боль и смятение не заставили его расплакаться. Но ничто из этого не помогло.

"Наступает время, - сообщила ему экс-Даниэлль, - когда все решения принимаются за нас, и мы должны быть рады этому".

У Крипа было сильное желание сказать ей, чтобы она заткнулась, потому что она даже больше не была человеком. Она и раньше ему не нравилась, но теперь ему захотелось найти хороший пятифунтовый молоток и разбить её лицо вдребезги. Боже, это было безумием, но мысль о том, чтобы стереть её в порошок, была сексуально возбуждающей...

Туннель постепенно расширялся.

И становилось всё теплее.

Крип теперь обильно потел. Отчасти от страха и тревоги, но было ещё что-то. Воздух обжигал горло, было трудно дышать. Именно тогда, когда пот начал капать с кончика его носа, он услышал какой-то шум, похожий на журчание горячей воды в трубе высокого давления, и весь туннель задрожал. Грохот стал громче. Туннель словно пришёл в движение.

Какого хрена?

Проход заполнялся клубящимся белым паром, похожим на тот, что выдувает свисток чайника. Пар окутал его, боль от ожога была мгновенной. Он бился об пол и отскакивал от стен, чувствуя боль и рвотные позывы, но понимая, что это не смертельно.

Затем он услышал жужжащий звук, и что-то вышло из туннеля, который теперь стал довольно большим. Что бы это ни было — а он почти ничего не видел — оно надвигалось на него, как призрак из тумана, принося с собой жар, шум и запах раскалённого железа. Это была машина, ставшая плотью, или плоть, ставшая машиной. Биомеханическая тварь, собранная из пожелтевших костей и извивающихся кукольных частей, с гигантским стальным медвежьим капканом вместо пасти.

Всем этим ужасом управляла мумия с взъерошенными седыми волосами, чьё сморщенное лицо искажала злобная ухмылка.

Вот что увидел Крип прежде, чем его руки и ноги были пронзены шипастыми цепями, которые затащили его в источник дыма, где огромная циркулярная пила разрезала его от промежности до макушки, окатив стены кровью и мясом.

51

Лекс услышал крик Чазза, хотя и не знал, кто это был. Крик отозвался эхом и затих, но не было никаких сомнений, откуда он доносился, и именно туда он направился. Он наощупь пробирался вдоль стен, зная, что в любой момент пара скрюченных кукольных рук может протянуться к нему, но он не думал, что это случиться. Не сейчас.

Он добрался до центра, который был частично освещён лунным светом, льющимся через окна в крыше примерно тремя этажами выше. Когда его глаза привыкли к темноте, Лекс увидел множество сверкающих механизмов и колонну, поднимающуюся до самой крыши. Это была огромная комната, и он знал, что это логово Кукловода. В воздухе стояла тошнотворная вонь, запах разложения.

Стокс был просто проекцией, которую она или оно создали, идеализированным городом, который, вероятно, никогда не существовал на самом деле, по крайней мере, не таким, каким Лекс видел его сегодня вечером. Если город был её разумом, то фабрика была её телом... а эта комната - сердцем.

Часовой механизм.

А почему бы и нет? Кукольные люди были похожи на заводные игрушки, так почему же Кукловод должен был отличаться от них?