Агент

— Да только так! — воскликнул он. — А когда?

— Лучше, наверное, вечером, когда стемнеет.

Мишка согласно покивал.

— По путям французы шастают, — сказал он, — и американцы. Они не злые, но стрельнуть могут. А я к паровозу платформу спереди прицеплю, со шпалами, вроде как пути чинить отъезжаем!

— Умно, — оценил Авинов.

Чуга расцвёл.

— Так я вас жду за депо! Вона, где семафор.

Штабс-капитан крепко пожал мозолистую руку Мишки.

Французский колониальный батальон службу нёс справно, хотя темнокожие африканцы или смуглые «воины пророка», набранные в его роты, ничегошеньки не понимали в происходящем, имея очень смутное представление о том, где же они находятся. Бойцы в адриановских касках и с винтовками Лебеля на плечах бодро маршировали взад-вперёд, то и дело покатываясь со смеху.

К вечеру железнодорожные пути опустели — мавры, сенегальцы и прочие арабы устали печатать шаг.

— Говорят, на Плесецкой «зелёные» пошаливают… — проворчал Кузьмич. — И на Обозёрской тож…

— Зелёные? — не понял Алекс.

— Да шелупонь всякая — дезертиры, бандиты местные… Вроде и староверы с ими.

— Этой гадости везде хватает, — рассудил Авинов. — Лишь бы мину под рельсу не подложили…

— Вон он, Мишка! — сказал глазастый Кузьмич. — Рукой машет!

Чуга выглядывал из паровозной будки. Здоровенный локомотив-десятиколёсник с шумом и шипением выпускал пары, словно отдувался. Спереди и сзади к паровозу были прицеплены платформы, гружённые шпалами, рельсами, лопатами, ломами и прочими путейскими причиндалами.

— Полезай, бригада! — осклабился Мишка.

Забравшись в будку, Исаев тотчас снял с вешалки фуражку железнодорожника и примерил.

— Как раз!

— Вылитый машинист! — натянуто улыбнулся Авинов. — Трогай, Мишка!