Полностью, на всем пути. Ни световых индикаторов, ни проблеска света в туннеле. Вагон остановился. Музыка тоже смолкла.
Темнота была тяжелее света. Тут же, почти разом, засветились три точки: телефонные фонарики, которые все равно ничего не освещали. Горели ярко, но темноту развеять не могли.
– Эй! – Это тот мужчина в одежде парамедика. – Ни хрена не видно! Где свет-то?
Инстинкт удержал меня от того, чтобы тоже достать телефон. Он же велел мне отойти подальше от матери и ребенка. Я кралась в темноте к двери в дальнем конце вагона, ощупью находя путь – от одного поручня к другому. Мерзкий запах дешевой травки становился все сильнее, резче – им уже веяло как ветерком, которому тут неоткуда было взяться. Он легко, неслышно пролетел по запертому вагону и холодными пальцами тронул меня за лицо.
Позади меня, ближе к хвосту поезда, распахнулась дверь из другого вагона.
– Кондуктор? – спросил кто-то с надеждой.
Дверь захлопнулась. После этого тишина тянулась так долго, что мне начали мерещиться другие звуки: я слышала, как кто-то где-то скребется. Как кровь в ушах отстукивает трехмерный такт. Как за окном что-то бьется в сплошной черноте.
Тот, кто вошел в дверь, зашагал по вагону. В темноте громче обычного раздавался звук подошв, шаркающих по полу. Когда этот кто-то проходил мимо коляски, малышка пискнула – тоненько и отчаянно. Идущий остановился.
– Ш-ш-ш, – торопливо проговорила мать. – Ш-ш-ш, детка.
– Кто это там крадется? – спросил тот мальчишка, что слушал хип-хоп. Голос у него оказался высоким и более детским, чем я ожидала. – Эй ты, мудила, тебе говорю!
Кажется, он пытался отвлечь неизвестного от младенца. Но, когда снова послышались шаги, приближающиеся к нему, он резко втянул в себя воздух и умолк.
Шаги были размеренными, шаркающими, издевательски-неторопливыми. Незнакомец прошел мимо мальчика, мимо человека в одежде парамедика и направился ко мне.
Я была уже у двери в самом конце вагона, но защелка не поворачивалась. Малыш замолчал, вагон наполнился испуганным дыханием и шарканьем подошв. Мне тоже было страшно, но от этого страха во мне что-то изменилось: я сделалась холоднее, тверже, пальцы у меня сжались в кулаки, а в голове слышался какой-то ледяной белый шум.
Неизвестный остановился на расстоянии вытянутой руки. Запертая дверь была у меня за спиной, перед глазами в темноте дрожали фиолетовые и красные пятна. Он был так близко, что мы могли бы коснуться друг друга.
– Кто здесь? – спросила я.
Послышался вздох, а затем тихое пение:
От этого шепота на меня пахнуло чем-то далеким, но знакомым. Это была детская песенка из Сопределья. Я сразу догадалась – мне словно по жилам провели наканифоленным смычком. Прибой Сопределья уже плескался у меня над головой. Холод поднимался внутри ледяной волной. И как только певец протянул ко мне руку, эта волна обрушилась на берег.
Руки у него были проворными, ловкими. Но я выскользнула – легко и бесшумно, как дым – и вмиг оказалась у него за спиной. И прыгнула на него сзади. Шарила руками по телу, пытаясь нащупать открытую кожу. Но кругом был только жесткий хлопок и шерсть грубой вязки (на лицо у него было натянуто что-то вроде балаклавы), пока мои пальцы не скользнули в прорезь для рта.
Зубы у него были как остро заточенные жемчужины, а от дыхания веяло мертвящей пустотой. Я чувствовала, как мои глаза затягивает черная пелена, как рот наполняется льдом, но голова оставалась ясной. В этот раз я уже не забуду, как вдыхала затхлый воздух подземки, превращая его в лед. В смерть. Я перекатывала лед во рту, как стеклянный шарик, пытаясь развернуть врага к себе лицом. Тот беззвучно содрогнулся всем телом и щелкнул зубами. Я охнула и отдернула руку, чувствуя, что на ней остались кровавые следы. Врезала ему коленом под дых, он согнулся пополам и забился у меня в руках, как рыба на суше. Бок прошило молнией, и я вскрикнула: это ногти незнакомца полоснули меня, будто стеклом.
В воздухе пахло сказкой, искрящимся светом, зеленью и кровью. Неизвестный дохнул пустотой мне в ухо с каким-то коротким всхрапом – я решила, что это он так смеется. Я рванула его за рубашку, повалила и поставила локоть на замотанное тканью горло. Нависла над ним с полным ртом льда, и он наконец затих.
ebooksa