Та, что приходит ночью

Лента была попорчена, слышались трески. Не важно: Полина говорила мне в самое ухо – чтобы не трещало, я сделал звук тихим и закрыл дверь. У Полины был красивый голос, низкий и хрипловатый, как у старой актрисы, выкурившей миллион сигарет, не похожий на голос четырнадцатилетней девочки. Этот тембр меня тоже потряс. Слышал бы Поп… «Мало, это слишком. Ты впечатлительный до невозможности!»

Сердце моё колотилось, когда я снова нажал кнопку «Пуск».

Я рассказываю об отце, потому что он умер так давно, что можно было решить, что моя мама вообще не была замужем. Она родила меня очень молодой, семнадцати лет. Но они с отцом очень любили друг друга и поженились, и беременность не была драмой, наоборот, все были счастливы. Только счастье это оказалось недолгим.

Мама бросила школу, потому что надо было заниматься мной. К тому же, как она мне говорила, она не любила школу. Именно поэтому она так хотела, чтобы я хорошо училась… Короче. Чтобы зарабатывать на жизнь, через десять лет после смерти моего отца она стала домработницей. То там, то здесь. Мы долго жили в Анмасе. Мне не нравился этот город, мрачный, окружённый горами, настоящая дыра, где всегда плохая погода и часто идёт дождь. Во всяком случае, мне так казалось. Но потом мы стали жить в Доме под соснами. Семейство Фраше наняли маму три года назад, по объявлению. Они не жили здесь постоянно: приезжали на выходные, в отпуск, так, время от времени. Но они хотели, чтобы кто-то «присматривал за домом», как они говорили, во время их отсутствия. Фраше – антиквары, у них много ценных вещей. Ценным вещам угрожают воры и пыль. На самом деле им нужно было место, куда они могли явиться в любой момент. Мадам Фраше называла маму «управляющей». Маме это нравилось: она не просто домработница, а управляющая. Так звучит красивее, это точно. На самом-то деле это одно и то же, но ей так нравилось… И к тому же в середине года у нас появилось жильё. Мама заняла студию на чердаке, а у меня была комната на втором этаже, рядом с комнатой Арно, сына Фраше, ему было примерно столько же, сколько мне, тринадцать лет…

(Молчание.)

Мне нравится Арно, хотя для своего возраста он совершенный ребёнок. Может быть, это оттого, что его родители богаты, но иногда кажется, что ему лет восемь с половиной. С ним я изображаю старшую сестру. Мне нравится: я всегда хотела иметь брата.

(Долгое молчание.)

Не знаю, что делать… не знаю, рассказывать ли ему об этом… Даже если он большой ребёнок, он имеет право знать? И как мне справиться с этим одной?

Тут на записи послышался шум, голоса вдалеке. Запись прервалась: видимо, в Замке появились люди. Полине пришлось резко закончить монолог и спрятать магнитофон.

В этот самый момент я услышал шаги в коридоре и поспешно спрятал плеер в шкаф. Дверь распахнулась. Вошла взволнованная Софи.

– Я везде тебя ищу, Мало! Что ты здесь делаешь один?

– Я размышляю.

– Должно быть, ты глубоко погрузился в размышления – я тебя уже десять минут зову.

– Да? Зачем?

– А как ты думаешь?

Я взглянул на часы: было уже почти восемь. Я не заметил, как пролетело время.

Я неохотно поднялся и пошёл вслед за мачехой в сад. Жанна, увидев меня, ослепительно улыбнулась. Пахло аппетитно. Папа разжёг новенький барбекю и жарил бараньи рёбрышки с прованскими травами.

Обожаю бараньи рёбрышки, но сейчас мне совсем не хотелось есть. Как в телесериале, Полина оставила меня в «подвешенном состоянии»: мне хотелось только одного – услышать продолжение истории.

Пятница, 28 июля 2017 г.,

среди ночи.