Игра с огнем

Он потер плечо, на котором под курткой и футболкой остался обожженный след от ее ладони. Наверняка она сразу увидела его. И поняла, что им лучше разорвать отношения, пока не сдала себя. Он поступил бы так же. Или нет? Постарался бы держаться рядом, чтобы иметь доступ к информации. Как Шурка старался держаться рядом с Яной. Он не стал бы с ней спать, потому что выдал бы себя, изображал бы дружбу. Поведение Элизы было нелогичным, возможно, она все-таки не убийца.

Максим покачал головой, понимая, что снова всеми способами пытается оправдать ее.

Одно ясно: Элизу ему не найти. Нужно каяться Первушину и объявлять ее в розыск. Еще один только звонок — и дальше он расскажет все следователю.

Он вернулся домой, когда от питерского знакомого как раз поступила нужная информация. Анастасия, тетка Элизы, жила совсем недалеко от Лесного. Но в нынешних условиях — почти как на другой планете. Максим жалел, что дороги перекрыты, и он не может поговорить с женщиной лично. По телефону — не то. По телефону ему пришлось только десять минут объяснять ей, кто он и чего хочет. И еще двадцать — уговаривать рассказать всю правду.

— А черт с ним! — наконец вздохнула Анастасия. — Столько лет прошло, да и Нинка давно умерла, никакое обещание я не нарушу. Когда Сережа и Вера погибли при пожаре, их дочь, Лизу, увезли в больницу с сильными ожогами. Честно говоря, никто и не надеялся, что она выживет. Но прошли сутки, как говорили врачи, критическое время, когда все токсины проникли в кровь и внутренние органы должны были отказать, а она не умерла. Нина приехала из Москвы и добилась перевода Лизы туда, в какую-то крутую больницу. Они с мужем были известными спортсменами, перед ними многие двери распахивались как по волшебству. Через несколько месяцев Нина позвонила мне и сказала, что Лиза стремительно поправляется, представляете? Уж не знаю, как так повезло девчонке. Ее жизни больше ничего не угрожало, даже следы от ожогов заживали быстро. Нина с мужем ее удочерили. Водили к каким-то психотерапевтам постоянно, которые с ней работали. Потому что залечить душевные раны оказалось гораздо сложнее телесных. А потом они все уехали в Чехию, и больше я их не видела. С Ниной перезванивались иногда, я знала, что девчонка все забыла. А они даже не стали ей говорить, что она приемная, боялись, это всколыхнет воспоминания.

— А как быть с возрастом Лизы? — уточнил Максим. — Дочь Нины младше дочери Сергея на целый год. В нашей стране закон позволяет изменить возраст ребенка при усыновлении только на три месяца, да и то при условии, что малышу меньше года.

Анастасия только хмыкнула.

— А в соседней стране можно убрать целый год в любом возрасте. Что лично мне кажется более правильным в некоторых ситуациях. Лиза много времени провела сначала в больнице, затем просто на реабилитации, в том числе у психотерапевтов. А ведь ей было уже почти шесть, скоро в школу. Честно говоря, я не знаю точно, что там Нина с Колей, мужем своим, крутили с документами, но в итоге год они Лизе убрали. Это было необходимо, чтобы она не отстала от сверстников. Я ж говорю, перед ними многие двери открывались…

Теперь все сходилось. Лиза Соколова и Элиза Новакова — один человек. Ее возраст уменьшили на год, сила Огня не только губит ее, но и позволяет выжить. Шрамы от ожогов исчезают на ней бесследно.

У Максима больше не осталось повода не звонить Первушину. Это будет уже сокрытие важной информации, как бы ни относился он к Элизе. Следователь ответил быстро, и впервые в его голосе не было слышно недовольства. Как будто старая ищейка, наконец взявшая след, снова почувствовала вкус к жизни.

— Александр Семенович, мы ошиблись. Погибшая в лесу девушка не Соколова, а Баринова. Нужно объявить в розыск Елизавету Николаевну Новакову, — без предисловий начал Максим. — Она преподает в нашей школе английский язык. Она и есть Елизавета Соколова, хозяйка Огня.

Максим почти наяву увидел, как следователь выпрямляется в кресле и перехватывает трубку покрепче.

— Ну-ка, объясни.

Он подробно изложил результаты поисков, общение с сестрой Сергея Соколова и свои выводы.

— Так-так-так, — пробормотал Семенович. — Грамотно рассуждаешь. Но с чего ты решил, что она хозяйка Огня, а не Смерти?

Максим усмехнулся. Надо же, оказывается, мы тоже верим в ритуал. А ведь изображали такого скептика, признавали мотивом только месть. Для мести все равно — хозяйка Огня или Смерти Элиза, месть вообще не предполагает разницы.

— Я был у нее дома. Там все сожжено. Да и просто… есть поводы так думать.

— А, ну да, у вас же с ней были шуры-муры, — хмыкнул Семенович. — Я что-то такое слышал. Только вот печаль, Васильев: женщина в лесу не может быть Людмилой Бариновой.

— Почему? — теперь в кресле выпрямился Максим. — Вы уже сверили отпечатки?

— Еще нет, но дело не в них. Людмила Баринова умерла шестнадцать лет назад. Но даже если предположить, что это ошибка — намеренная или случайная — и меня ввели в заблуждение, то все равно та девушка не Баринова. Баринова еще в тюрьме родила ребенка, а наша лесная фея не то что никогда не рожала, а вообще была девственницей.