Максим мельком оглянулся на выстроившиеся в ряд стулья и похвалил себя за привычку не тянуть до последнего, а работать наперед: несколько дней запаса у него есть. Теперь главное, чтобы Инга Подгородцева нашлась быстро и безболезненно.
Урок русского языка у десятого «А» выпал уже на сегодняшний день и стоял шестым в расписании. Элиза не успела к нему подготовиться, поскольку «форточек» у нее не было, а заниматься посторонними делами на своих занятиях не считала возможным. Все перемены она проводила в подсобке, закрывшись на замок, чтобы никто не вошел без стука и не увидел, как она держит руки в миске с ледяной водой. На сегодняшний вечер у нее запланирована традиционная встреча с подругами в кафе, и к этому времени следовало привести себя в порядок. Едва ли Катя что-то заметит, а вот от профессионального взгляда Вики ожоги не скроешь: та работала медсестрой в ожоговом отделении.
Ладони все еще оставались красными, но уже без волдырей и почти без корок. Элиза решила вопреки своим правилам уйти домой сразу после уроков, чтобы иметь возможность полежать в холодной ванне и привести в порядок нервную систему. Сейчас, когда внутри продолжали бушевать эмоции, ей не вывести следы ожогов до конца, поскольку стоило отвлечься, как появлялись новые. Конечно, в таком случае придется взять стопку тетрадей домой, но это меньшее из двух зол. Расписание уже сломано, с последствиями лучше разбираться за запертой дверью своей квартиры.
А вечером еще предстоит подумать над тем, как сохранить и всех интернетовских учеников, и факультатив по чешскому языку. Родители переехали в Чехию, когда ей было пять. Получили гражданство, чтобы выступать за сборную, поэтому было оно и у Элизы. Правда, чаще всего там ее называли Элишкой, но она понимала, что требовать этого здесь точно не стоит. Не ненавистная Лиза — и то хорошо. Жизни в России Элиза не помнила, но русский язык знала хорошо, потому что отец за пятнадцать лет чешский в совершенстве так и не одолел, дома требовал говорить исключительно по-русски. Отказываться сейчас от факультатива даже временно Элиза не хотела: где еще она могла поговорить на родном и любимом языке? Факультатив был общим для всех классов, поэтому там собирались и малыши-пятиклашки, изучающие язык для общего развития, и будущие выпускники, которые собирались поступать в чешские университеты. По крайней мере, пробовать. Всего приходило обычно десять-двенадцать человек. Колченогой поначалу не нравилась такая сборная солянка, она утверждала, что деление по возрастам в школе необходимо, но Элиза пошла к директору, убедительно доказав, что эта самая «солянка» только подружит и скрепит детей. Директор возражать не стал, и вскоре все убедились, что Элиза была права. Старшие дети привыкли помогать малышам, и никому теперь не позволяли их обижать. Хотя едва ли Колчанова Людмила Арсентьевна когда-нибудь признает это вслух.
Галдеж десятого «А» Элиза услышала еще до того, как вошла в кабинет. Звонок прозвенел больше минуты назад, но дети и не думали успокаиваться. Впрочем, они редко сидели тихо даже когда в кабинете находилась Марина Петровна. Кабинет Элизы находился рядом, всего лишь через маленькую подсобку, которую они делили с Соболевой на двоих, поэтому она всегда слышала, что происходит у той на уроках.
Дети не замолчали и тогда, когда Элиза открыла дверь и вошла. Они ее даже не заметили. Все взгляды были обращены в противоположную сторону, где на первой парте стоял Артур Михайлов и громко вещал:
— И ровно в полночь выходит он — призрак! В черном плаще с кровавым подбоем, шаркающей походкой проходит он по сгоревшим развалинам!
Парочка самых пугливых девчонок взвизгнула, кокетливо спрятавшись за стоящих рядом парней. Элиза только хмыкнула. Артур был мальчиком умным, начитанным, писал рассказы и даже печатался в Алексеевской газете. Наверняка и «Мастера и Маргариту» любил, не зря же цитировал почти дословно. А глупые одноклассницы и рады держать за руку мальчиков. Пятнадцать лет, возраст такой. Элиза хорошо помнила себя в эти годы. Родителям и тренерам с трудом удавалось сдерживать ее характер.
— Останавливается на пороге почерневшего дома, — продолжал заливаться соловьем Артур, понизив голос, — оглядывается, — он медленно осмотрел жмущихся друг к другу одноклассников, наклонившись к ним чуть ближе, — и если увидит тебя — смерть!
В классе повисла полная тишина. Несколько долгих секунд ребята молчали, затаив дыхание, а затем с задней парты раздался голос Вани Петрухина, двоечника и задиры:
— Да что ты гонишь, Миха! Нет там никакого призрака.
Артур выпрямился и улыбнулся.
— А ты сходи, проверь.
— И схожу! — Петрухин поднялся из-за парты. — Кто со мной? — Он точно так же, как минутой раньше Артур, посмотрел на друзей. — Кто не ссыкло?
Смелых, как ни странно, не находилось. Даже сам Артур молчал. Элиза усмехнулась, не торопясь обозначать свое присутствие. Как она и думала, первой руку подняла Алиса Самойлова.
— Ну, я не ссыкло, и чего? С тобой пойти, чтобы ты в штаны не наложил?
Дети нестройно засмеялись, но под гневным взглядом Петрухина быстро замолчали.
— Чтобы убедится, что нет там никакого призрака. Миха врет, как всегда. Писатель хренов.
— Пошли, — Алиса пожала плечами. — Ян, ты с нами?
И прежде, чем отличница Яна Васильева, по непонятной для Элизы причине тянувшаяся к двоечникам и хулиганам, согласится на подобную авантюру, она с силой захлопнула дверь, заставив всех учеников повернуться к ней. Те даже не думали занимать свои места, удивленными взглядами провожая Элизу, пока она шла от двери к учительскому столу.
ebooksa