50 и один шаг назад

– Мишель, ты уже взрослая, раз решила, что интимная жизнь для тебя. И я говорю с тобой, как мать с дочерью. Я не хочу, чтобы ты прожила мою жизнь. Я не хочу, чтобы ты была такой как я. Со мной тоже так поступили, и поверь, на своём горьком опыте я могу сказать, что это проверенный результат, который приведёт к браку. Даже если Холд не предложит тебе брак, то ни за что не делай аборт. Мы подадим на алименты.

Я готова рухнуть оттого, что сейчас слышу. Неожиданно для самой себя оказалась в ужасно снятом сериале с чёрным юмором, и он обращён только на меня. Делаю шаг назад, чтобы даже не дышать тут одним воздухом с матерью, которая предлагает мне отвратительные и жестокие вещи.

– Ты ведь не знаешь, как получилось, что мы с твоим отцом поженились. Нет, это не была красивая история любви, и даже не выгода, как мы всем рассказываем. Я забеременела тобой. Он специально это сделал, говорил, чтобы я не травила себя такой гадостью, как таблетки. Он позаботится о контрацепции, но как-то странным и волшебным образом я оказалась в руках с тестом с двумя полосками, и я ненавидела его за это, когда узнала. Но у меня не было выбора, меня заставили выйти замуж за Тревора. И я не хочу, чтобы и ты попала в такую ситуацию. Возьми этот козырь в свои руки, крути им, как ты хочешь и заслуживаешь. Обезопась себя и своё будущее, Мишель. Ты уже достаточно взрослая, чтобы иметь детей. И я уверена, что Николас Холд будет заботиться о своём ребёнке, как и о его матери, и это означает о нас. А мы нуждаемся в помощи. У нас нет ничего… ничего не осталось из денег. Мы уже в долгах. И одна надежда на тебя. Тейра ещё маленькая для такого, у неё будет иная жизнь. Но ты… пора тебе поработать на свою семью, которая дала тебе образование и место в обществе. Тем более у вас, как понимаю, всё хорошо в отношениях. Потом ещё спасибо скажешь, что я помогла тебе подтолкнуть его к важному шагу.

– Ты умом тронулась, – кривлюсь я. – Знала, что ты меня не любишь, да и особо мной не занималась. Была Лидия. И сейчас… вот это всё… боже, кто тебя сотворил? Я никогда такого делать не буду, потому что в отличие от вас двоих, уважаю Ника. Ни за что на свете не заставлю его быть со мной, привязав ребёнком, поэтому я предохраняюсь. Не собираюсь беременеть, потому что… да я даже не думала об этом. Я сделала укол! Жаль, что мир не создал ещё средство, которое защитило бы меня от вас, от вашего маниакального желания продать меня для собственной выгоды. Да ещё предложить мне такое! Мне противно, до костей ты отравила меня сейчас своими словами. И мне снова не жаль тебя, как и всех нас. Мы получили по заслугам, потому что воротили нос от таких как Ник. Только вот ты ни черта не знаешь о том, что на самом деле происходит, как и отец, как и Тейра. И я безумно хочу увидеть ваши лица, когда вы об этом узнаете. Я никогда не буду просить у Ника денег, хотя я глупая… я просила помощи уже. Но вы не заслуживаете этого. Мы, наконец-то, начнём жить по средствам, и вы вернётесь с небес на землю. Отец стал тем, кто разрушил твою жизнь, заставив родить меня. И мне жаль, что ты не сделала аборт. Лучше бы я не рождалась на самом деле, потому что терять то, чего у меня никогда не было не больно, всего лишь ужасно и грязно. Прощай, мама.

Выхожу из палаты, слыша только громко бьющее сердце внутри, голова пульсирует так сильно от потока информации, что я сжимаю её, выбегая на лестничный проём. Суть слов и речи матери, наконец-то, укладываются в сознании. Громкие рыдания вырываются из груди, и я падаю на пол, позволяя себе утонуть в этой боли, которая сейчас разрывает все мои тонкие нити, связывающие меня с этими людьми. Горько. Господи, как же горько понимать, что ты была необходимостью для отца. Была всего лишь средством, ты с рождения была пешкой и никем больше, и тебе предлагают сделать то же самое. Понимать, что до этого всё, что тебе рассказывали, было иллюзией, выдуманной параллельной реальностью для окружающих – скользко и мерзко. А на самом деле это обнажённая сладкая ложь может быть опаснее всего, что я знала.

Теряю счёт времени, медленно успокаиваясь, вижу всё через мутную призму своего восприятия. Отпустило. Опустошила меня сейчас эта истерика, которая назревала давно. Чувствую сильнейшую усталость тела и души. Больше не могу быть тут, не могу противостоять никому и ничему в этой жизни.

Невероятными усилиями я заставляю себя подняться с пола и, шатаясь, словно я оставила позади часть себя, хотя это так и есть, бреду к выходу.

Прохладный ветер бьёт по лицу, как и капли дождя. Я поднимаю к небу голову, только бы узнать, почему с каждым днём моя жизнь рушится, и я не знаю, к чему мне готовиться завтра.

Неожиданно обзор закрывает что-то чёрное, и я моргаю, уже полностью готовая признать себя сумасшедшей. Моя голова опускается, и я понимаю, что это всего лишь зонт. А рядом стоит человек, аромат которого даёт мне новый толчок, чтобы дышать.

– Ник? – Сипло произношу я, смотря в спокойные карие глаза. Неужели, брежу? Неужели, он тут?

Он только укоризненно качает головой из-за моего вида.

– Ты приехал… зачем? – Придвигаюсь ближе к нему, дотрагиваясь холодными пальцами до его руки, держащей зонт.

– Напомнить, что тебе надо снять швы, – отвечает он.

– Только поэтому? – Шепча, сжимаю его руку, и он отрицательно качает головой.

– Нет, – его ладонь проходит по моей щеке, стирая влагу, и я прижимаюсь к ней, закрывая глаза и чувствуя, как грудь наполняется лёгкостью и безграничным счастьем.

– Зачем же ты делаешь сама себе больно, крошка? Зачем так мучаешь себя? – Тихо спрашивает он, и я распахиваю глаза, из которых выкатываются слёзы облегчения. Я не одна.

– Я должна была, но теперь всё поняла, Ник. Не всё… многое из того, что ты говорил. И я в тебе так нуждаюсь, ты и представить себе не можешь. Я тебя так ценю, не имея возможности назвать даже примерный размер этих чувств. Я хочу домой. С тобой. Мне здесь больше нечего делать, – шепча, постоянно всхлипываю, и готова снова разрыдаться от честного ответа. От всего, что сегодня узнала о себе и о своей семье. И оттого что решение, которое я приняла вчера, было самым правильным в моей жизни.

– Крошка, ты самая непонятная женщина в моей жизни. И я… – он глубоко вздыхает, отнимая ладонь от моей щеки. – Я такой же, даже для самого себя. Потому что сначала мне хотелось наорать на тебя, за волосы притащить к себе. Но понял, что пока ты сама не обожжёшься, ты не поверишь мне. Только вот твои ожоги… они останутся внутри тебя. А я не хочу этого, и если у меня есть хоть немного силы, чтобы помочь тебе в этом, то я всегда готов. И я приехал, потому что знал – тебе потребуется моё присутствие, как мне твоё. Потому что я больше не одинок, и моя задача забрать свою глупую и маленькую крошку с собой. Ведь она только и успевает, что попадать в неприятности и эмоциональные ямы.

– Она до жути глупая, Ник, потому что не слушает тебя. Ты был прав, всегда во всём прав. Но она считает, что может как-то поправить положение, как-то улучшить его и найти в этой темноте, которая окружает её, немного света, чтобы вернуться к тебе. Ей так тебя не хватало за эти несколько часов. Она очень глупая, потому что будет всегда верить в хорошее, как бы её ни ранили внутри. И она так рада, что сейчас ты тут, не бросил её, ведь она решила иначе. Она боялась… всегда боится, что завтра не увидит тебя, не дотронется до тебя. Сегодняшний день её многому научил, и она так хочет вернуться домой к тебе, – сквозь слёзы я улыбаюсь, смотря на мужчину, вселившего в меня уверенность, что любовь существует.

Ник обнимает меня одной рукой, продолжая держать над нами зонт. И я прижимаюсь к нему, согреваясь его теплом и этой невероятной мужской аурой, проникающей в моё горюющее сердце от потери семьи.