Когда есть человек, с которым можно разделить не только солнечное небо, но и вот такое пасмурное, хмурое и дождливое. Это и означает правильность всего происходящего. Счастье, которого можно достичь, лишь потеряв то, что когда-то считалось необходимым.
– Я восхищен тобой, Мишель, – шепчет Ник, целуя меня в волосы. И моя улыбка на лице становится умиротворённой и живой.
– Пойдём. Майкл уже отогнал твою машину на парковку в комплекс, – Ник отстраняется, обнимая меня за талию, ведёт к белому «Рендж Роверу».
– Как долго вы тут? – Спрашиваю я.
– Примерно часа три. Твоя мать и сестра вышли из здания больницы около сорока минут назад, и я уже собрался идти за тобой, пока ты сама не появилась. Расскажешь, что там произошло? – Ник подводит меня к машине, где Майкл перехватывает у него зонт, и я поворачиваюсь к нему.
Вспышка молнии озаряет его лицо, и это явление природы словно даёт мне знак, которого я даже не ждала. Качаю головой, мягко улыбаясь Нику.
– Узнала, что вся моя жизнь была не той, какую себе я придумала. И я хочу эту фантазию оставить там, а с тобой очнуться в реальности. Она стала для меня смыслом.
– Хорошо, крошка, – кивает Ник, подавая мне руку и помогая мне забраться в салон.
Следом садится он, притягивая меня к себе. Майкл заводит мотор, и поворачивается к нам, уже не скрывая своего хорошего настроения.
– Куда едем, мистер Холд? – Спрашивает он.
– Куда едем, мисс Пейн? – Обращается ко мне Ник, и я удивлённо моргаю, а затем начинаю смеяться, даже не знаю почему. Но сейчас я почувствовала, что у меня появилась другая семья.
– Домой, мальчики, домой, – довольно говорю я, обнимая Ника и дыша новым ароматом, наполнившим салон машины.
Шестнадцатый шаг
– Ник, – откладывая приборы, поднимаю голову.
– Да? – Он с улыбкой отпивает чай, и я вбираю в себя больше воздуха, чтобы набраться смелости для просьбы.
– Ты мог бы… я не хочу ехать в больницу, там я лишняя. Но я переживаю за отца, и…
– Хочешь знать, как он себя чувствует, – заканчивает он за меня, и я киваю.
– У меня есть информация. Я звонил туда, и мне доложили, что твой отец пришёл в себя, чувствует себя, как человек, перенёсший операцию. Стабильно. Ему будут вкалывать препараты, поддерживающие результат операции. И он пробудет в клинике от пяти до десяти дней, в зависимости от его состояния, – чётко отвечает он, и я позволяю себе вскочить и подпрыгнуть к его стулу, плюхнуться на его колени и обнять.
– Спасибо тебе. Спасибо, что понял меня, – шепчу я, оставляя поцелуй на его щеке, покрытой щетиной.
– Ты должна знать, я хорошо понимаю тебя, Мишель. Я просто пытаюсь уберечь тебя от всего, с чем ты можешь столкнуться. Не имел права запрещать тебе, ты была права. Но я эгоист, наверное, потому что вот сейчас я рад, что ты здесь, – нежно произносит он. И я расцветаю, даже внутри меня всё наполняется красивым и ярким светом.