Как только за мной закрывается дверь, то всё лёгкое настроение, которое появляется рядом с Марком, моментально спадает, и меня бросает в яму страха и нежелания даже двигаться. Но я делаю шаг, а затем ещё. И ведь душа должна была немного успокоиться, всё уже случилось, на что намекала моя интуиция. Но нет… грудь продолжает неприятно давить, и я уже опасаюсь, что у меня что-то с сердцем, какой-то диагноз. Неприятно. И я кривлюсь от своих ощущений, забираясь в машину.
Очень сложно жить в неведении, ждать чуда и верить в него. И сложность состоит в том, что ты с точностью можешь сказать, что этот мужчина для тебя намного важнее, чем кто-либо. Всё что с ним связано для тебя проходит острее и болезненнее. Ничего и никто этого не изменит, так будет всегда. Мне не требуется разлука, чтобы понять свои чувства. Ещё вчера меня изнутри скрутила тугая верёвка из тоски и желания вернуться самой. И я даже встала, собрала рюкзак, но потом поняла, что не держу своё слово. Ник всегда давал мне выбор: уйти или остаться. И я была свободна в своих действиях, только вот когда даёшь свободу мужчине, которого ты любишь всем сердцем, и от которого будет стонать душа, ты узнаёшь, что означает отчаяние. Почему всегда так бывает: женщины намного глубже переносят разлуку, чем мужчины? Потому что последние не умеют любить? Или же любили слишком часто? Нет. Они просто скрывают от самих себя правду, которая лежит на поверхности. Они все садисты, наслаждающиеся нашими мучениями. Или же мазохисты душевные, терзающие себя изнутри и не понимающие, что есть счастье. И это больнее всего, что мы, женщины, будем дарить им эти чувства, потому что иначе мы не умеем любить.
Заглушаю мотор у госпиталя, не понимая, зачем, вообще, сюда приехала? Ведь уже решила, что я тут лишняя. Только вот ещё вчера я не знала, что лишняя везде.
Скатываюсь с водительского кресла, неуверенно блокируя машину, и плетусь к главному входу. Когда я стала так зависима от мужчин? Если нет Ника, то мне нужен отец. И я не понимаю, почему это происходит со мной. Я нуждаюсь в совете, в чётком указании дороги, потому что сама ни черта больше не вижу впереди, кроме густого и непроглядного тумана. Мне нужен координатор, мне нужен Ник. С ним я могу многое, а без него ничего не представляю.
Мне выдают халат и бахилы, и я прохожу по знакомому белому коридору, останавливаясь у палаты. Оттуда доносится приглушённый звук новостного канала, и я делаю шаг назад. Зачем я приехала? Зачем? Не могу понять себя, но мной ведёт кто-то. Моя рука ложится на ручку двери и опускает её вниз с характерным щелчком.
Я на секунду замираю, собираясь с силами или же не давая себе бежать, как трусихе, и вхожу в палату.
Отец поднимает голову с подушки, удивлённо смотря на меня, как и я на него. По нему видно, что все эти капельницы, трубки в его теле истощили его. Под глазами залегли тёмные круги, а глаза потеряли жизненный цвет, кожа приобрела неприятный желтоватый оттенок, а лицо отекло.
– Мишель, – потрескавшимися губами шепчет он.
– Здравствуй, папа. Я пришла, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь? – Сглотнув, спрашиваю, продолжая стоять у двери и не имея сил сделать шаг к нему.
– Отвратительно, словно в меня не вливают витамины, а выкачивают жизнь, – он приподнимает уголок губ, и я усмехаюсь от его фразы.
– Хорошо… наверное, так и должно быть, – говоря, перевожу взгляд на окно, за которым всё так серо, как и в палате.
– Доченька, подойди ко мне, присядь. Я думаю, что должен объясниться. Я…
– Нет, не хочу этого слушать. Нет, – перебиваю его, резко разворачиваясь и хватаясь за ручку, чтобы сбежать. Дура, не надо было ехать сюда.
– Почему ты не дашь и мне шанс объяснить причины своего поведения? Почему он стал для тебя таким драгоценным, и ты готова прощать только его, а другие перестали быть для тебя людьми? – Слышу полный горечи голос отца, и это останавливает меня.
– Потому что вы все были против него, – шепчу я.
– Да, против него, дорогая, но не против тебя. Когда у меня случился приступ, первое о чём я подумал, что умираю. А второе, что оставляю тебя одну. Одну с ним, и у меня не хватило времени найти для тебя хорошего мужчину, который будет всегда защищать тебя. Я не успел, и мне стало страшно, хотелось бороться, лишь бы ещё немного дали времени, чтобы я всё сделал. Мишель, я прошу тебя, поговори со мной, выслушай меня.
– Хорошо, – киваю я, разворачиваясь и подходя к койке. – Только не оскорбляй его.
– Постараюсь, – хмыкает отец, нажимая на пульт и выключая телевизор.
Пододвигая стул, сажусь на него, нервно сжимая руки в замок.
– Я слушаю, – произношу я, и отец моргает, концентрируя взгляд на мне.
ebooksa