50 и одно дыхание глубже

Мы доходим до машины, и я открываю ей пассажирскую дверь. Юркает в салон, а я снова остаюсь под дождём. Оббегаю автомобиль и забираюсь в него. Бросив беглый взгляд на Эмбер, сидящую с каменным лицом и смотрящую вперёд, завожу мотор и выезжаю с парковки.

Мы в молчании доезжаем до моего дома, где я помогаю ей выйти и добежать до входа. Так же, не проронив ни слова, заходим ко мне в квартиру, и я указываю ей на гостиную.

– Чай? – Предлагаю. Эмбер садится на диван, кивая мне. Отворачиваясь, включаю кнопку на чайнике и достаю чашки и пакетики.

– Он тоже здесь живёт? С тобой? – Подаёт она голос.

– Иногда. Очень редко, – не оборачиваясь, отвечаю ей.

– Где он обитает? Я была в квартире, в которую сын приглашал нас пару раз, но она сдана чужим людям.

– Простите, Эмбер, но я не вправе говорить. Он расскажет, если вы с ним обсудите всё открыто, – вздыхая, поворачиваюсь и подхожу к кухонному островку. Облокачиваясь на него, смотрю на женщину, натягивая улыбку.

– Он болен, да? – Тихо спрашивая, поднимает на меня голову.

– Нет. Он здоров…

– Крис был болен. Психически болен, – обрывая меня, говорит Эмбер. – Я его так любила. Безумно. Он был прекрасен, мы учились в одной школе. Он наследник самых богатых людей города, а я обычная девчонка. Только и слышала, как он менял наших одноклассниц и других девушек. Страшно завидовала им.

Чайник подаёт звуковой сигнал, и она замолкает. Возвращаясь к приготовлению чая, бросаю пакетики в чашки и заливаю кипятком.

– Держите, – ставлю чашку на блюдечке на журнальный столик, и сама присаживаюсь рядом. Не притрагивается, смотрит куда-то вперёд, словно в собственном мире.

– Эмбер…

– А в предпоследнем классе он обратил на меня внимание. Я была напугана и счастлива одновременно, – бесцветно продолжает свой рассказ. – Даже не придавала значения перешёптываниям и предостережениям о том, какой он может быть. Кристофер был прекрасен. Дорогие рестораны, подарки, он окружал меня любовью и заботой. Мы встречались год, затем наступил новый и его семья начала терпеть кризис. Не раз замечала, что пропадает как из жизни, так и из школы. Я волновалась за него, ругалась с ним. А он задабривал меня подарками и заверениями, что помогает отцу. Однажды из его кармана выпал пакетик, там была травка. Это произошло перед выпускным. Я собиралась поговорить с ним об этом, понять в чём дело, и зачем ему она. Но забыла из-за выпускного, тогда же, я узнала о том, что он изменяет мне с бывшей девушкой. И решила прекратить всё. Больно было, плакала долго. Пошла в итоге на выпускной, и там меня выбрали королевой, а его королём. Он пригласил меня на вечеринку, в честь праздника, моей ревности не было предела. А Крис молил о прощении, оправдываясь тем, что был пьян.

Она замолкает на секунду, пока я отпиваю чай и ставлю кружку на столик.

– Я любила его и, конечно же, простила. Мы поехали в дом его друга загород, там было много народу. Я никого не знала, а он и там был королём. Когда меня это разозлило, заставила его подняться со мной наверх, чтобы разорвать отношения. Но он сказал, что знает с каким я разговором к нему. И в тот момент мне стало страшно. Его глаза были безумными, настолько, что я без слов попыталась бежать. Мы дрались, боролись, он кричал, что никто ещё не уходил от него. А потом был удар по голове, и я ничего не помню. Проснулась оттого, что всё тело болело. Я была голой. Он изнасиловал меня и привязал. Сидел рядом в кресле, такой же обнажённый. Курил травку и запивал алкоголем. Молила его, чтобы отпустил. А он бил меня и насиловал, пока не стало всё равно. Как дошла домой не помню, мои родители боялись заявить на единственного сына мэра города. Так и осталось всё, а я внутри умирала. Ненавидела его и любила. Мне хотелось уехать из города, и я подала документы в университет Оттавы. Меня приняли. Крис так ни разу не появился, но я слышала от родителей, что он замешан с какими-то наркотиками, а отец покрывает его последними деньгами. В августе его отец покончил с собой, а мать убежала. Но я заставляла себя не жалеть, после того, что сделал со мной. Проходила осмотр перед переездом, там мне и сказали, что я беременна. Срок был уже приличный, и мне отказали в аборте. Я так хотела смерти этого ребёнка, чего только не делала и не пила. Родители меня выгнали из дома, и мне ничего не оставалось, как пойти к Крису. А он словно ждал меня. Пьяный и под наркотиками. Знал, что вернусь. Специально это сделал. Говорил, что любит. И всё у нас получится. Поверила.

Эмбер берёт кружку, отпивая чай, а я смахиваю слезу. Господи, какой урод. Поделом ему. Мне ни капли не жаль, что умер именно так.

– Из-за наркотиков и долгов мы продали всё, сбежали в другой город. Там и родился Николас. Всё стало замечательно. Новые люди, возможности. И мы обрели покой. Крис нашёл работу, а я ходила на курсы преподавателей, Николаса отдавала при церкви в сад. Потом родилась Люси, я долго лежала в больнице, были осложнения и мне сказали, что больше не смогу иметь детей. Десять дней меня продержали там. Я ждала Криса, он так и не появился. Мы шли до дома пешком, в сумерках, когда открыла дверь, то поверить не могла, что это наше место жительства. Были какие-то мужчины, голоса, смех, женщины. Бордель. В ужасе была. И хотела бежать, Люси на моих руках, но Крис появился и сказал, что если я хочу, чтобы мой сын был жив, то и шага не сделаю. В шоковом состоянии шла за ним. Полгода слушала этот ужас, работала. Должна была это делать, если бы не принесла ему выпить, то пострадал бы Николас. Бежать было некуда, у него были мои дети. Я не помню то время, забыла напрочь. Но помню, как было отвратительно и больно. В моменты, когда могла соображать, то только готовилась к работе. Не знаю, что было с моими детьми, мне не разрешалось к ним подходить. Как наступал вечер, и я возвращалась, он мне что-то вкалывал, и мне было хорошо. Безумно хорошо, я видела прекрасные картинки и не жила.

– Боже мой, – шепчу я, закрывая рот рукой. Эмбер сидит, глаза сухие, голос монотонный. А меня внутри разрывает от боли, что она не понимает, насколько её муж был жесток к моему любимому.

– Однажды я услышала голос сына, он звал меня, говорил, что убежит и позовёт кого-нибудь. Социальная служба приходила пару раз, но Крис готовился. И никто ничего не знал. Обещал, что если расскажу, то моих детей в живых не останется. Наверное, именно это подтолкнуло меня бежать. И я убежала, когда нашла брошюру с теми, кто может нам помочь. В церкви такие распространялись. Нашла Арнольда и вернулась. Крис был мёртв, а детей не было. После долгих поисков, мы услышали песню, тихую. Пела Люси в кладовой. На её коленях лежал Николас избитый и покалеченный. Он убил Криса, нам пришлось вызвать полицию. Николас молчал. С того момента он замолчал.