Неправильная любовь

Я податлив, как воск, резко выхожу из нее, продолжая стоять со спущенными трусами. А она спрыгивает со стола и поднимает свое платье, недовольно хмурясь.

– У тебя есть платок? – спрашивает она, и я киваю, натягивая одежду. Подойдя к пиджаку, я достаю платок и протягиваю ей.

– Спасибо, – она берет его из моих рук, даже не касаясь, отворачивается от меня и протирает себя, сжимая ткань в руках и намереваясь бросить.

– Я заберу, – я перехватываю ее руку с мокрым платком и забираю себе этот нечаянный трофей.

Хлои надевает платье, пока я привожу в порядок рубашку и галстук.

– Куда ты бросил мои трусики? – спрашивает она, осматривая все вокруг.

– Не знаю, – тихо отвечаю я, – я могу…

– Они черные, кружевные. Ладно, – перебивает она, оправляя платье, и обходит меня.

– Стой. Ты не слышала, что я сказал? – я хватаю ее за руку и заставляю остановиться.

– Ты кончал в этот момент, поэтому не придаю значения, – пожимает она плечами и высвобождает свою руку, поворачиваясь ко мне.

– Сейчас я не в тебе. Я люблю тебя, Хлои. Люблю, – в данную секунду признания становятся необходимыми.

Она смотрит на меня, склонив голову, а затем запускает пальцы в волосы, расчесывая. Я жду… сердце сошло с ума, стуча так громко. Она же должна слышать, как я волнуюсь.

– Что ж, я сочувствую тебе. Я предупреждала: никаких чувств, никаких обязательств, расходимся спокойно. А ты все усложнил. Зачем? – равнодушно отвечает она.

– Ты не можешь… не ври…

– Что я не могу, Эрик? Не влюбиться в тебя? Так вот, это ты придумал себе несуществующие чувства, которых я не испытываю. Ты всего лишь отличный жеребец, и всего-то. Но влюбляться в тебя в мои планы не входило, – усмехается она.

– Ты только что трахалась со мной! – возмущаюсь я.

– Я ведь не отрицаю, что ты отличный любовник, но тебя не жаль терять. В жизни таких, как ты, много, – она разворачивается и идет к двери.

– Я сейчас спущусь и всем заявлю, что ты была со мной. Поняла? Твои трусики где-то тут, у меня есть платок с моей спермой и твоими соками. И мне плевать, какие будут последствия, – заявляю я, складывая руки на груди.

– И это все, на что ты способен? На шантаж? Так вот, мне плевать, вперед. Только ты потеряешь всех, а я привыкла быть одна. Меня это не особо-то и тронет. Ты тупой придурок, – говорит она, но все же не выходит.

И внутри меня зарождается надежда, что все это ложь.