Небеса всё знают

– Очень. Хотя я слышал это в ресторане, но это не изменит такого глупого желания быть среди людей, которые наслаждаются этим в самом начале. Аплодируют и поздравляют тебя, не боятся вернуться в это место, не предают себя, – смесь горечи и печали скапливается внутри.

– Тогда пошли, – Джесс резко хватает меня за руку и тащит за собой.

– Куда? – Удивлённо спрашивая, чуть ли не бегу за ней.

– Исполнять твою мечту, – смеётся она. Мы слетаем на первый этаж, девушка сворачивает направо и открывает дверь в подвал. Сырость, спёртый запах и аромат плесени ударяют в нос, отчего кривлюсь, спускаясь по скрипучим ступенькам. Джесс щёлкает выключателем, и лампочка над нами загорается.

– Вряд ли моей мечтой была уборка, – осматривая забитое помещение коробками, ненужными вещами, произношу я.

Джесс расчищает себе путь и срывает пыльную тряпку, под которой стоит синтезатор. Ползает по полу, а затем выпрямляется.

– Это, конечно, не рояль, но сойдёт, – девушка тащит сломанный стул и садится на него.

– Ты готов?

– Нет, – шокировано качаю головой.

– Прекрасно, тогда поехали.

Через несколько секунд маленькое пространство наполняется звуками музыки. Медленной, чувственной и безумно красивой. Я не могу двинуться оттого, что она играет для меня. Ей так легко удаётся приводить меня в состояние, где я хочу потеряться, и это вызывает трепет внутри. То самое ощущение, что всё, возможно, так просто. Нет ничего, чего нельзя изменить.

– Я тогда ждала тебя, не хотела выходить на сцену, – подаёт голос Джесс, пока её тонкие пальчики бегают по клавишам.

– Прости меня, что был таким глупым, – тихо откликаясь, подхожу к ней сзади.

– И я проиграла, потому что не завершила этюд, часто фальшивила и расстроилась из-за того, что не нашла тебя в толпе, – грустно продолжает она.

– Но я сейчас здесь, конфетка, – обнимаю её за талию и зарываюсь носом в волосы.

– Да, ты сейчас здесь, – чувствую её улыбку. Чёрт, да я таю, словно воск рядом с ней. Целую медленно её шею, поднимаясь к уху, а подвал ещё ярче наполняется невероятными и громкими звуками неизвестного мне мотива.

– Это то, что я должна была играть в тот день. Я сама сочинила его, – шепчет Джесс и поворачивает лицо ко мне. Её пальцы замирают над клавишами, а я смотрю в голубые глаза, полные нежности и, кажется, любви, и это взрывает во мне миллион разноцветных частиц, окрашивая мир в сочные оттенки.

– Я… Джесс, я был таким дураком, – касаюсь её губ, которые она приоткрывает для поцелуя.

– Ты остался таким же, но это мне безумно нравится, – отвечая, она отклоняется от меня.

– Разве женщинам не нужен принц, у которого нет ни одного изъяна? – С улыбкой интересуюсь я, поднимая её со стула.