— Детскую фантазию любила, а не Гарри, — я уже не могла
сдерживать раздражение в голосе.
— Любовь никогда не проходит, она прячется внутри тебя, но
каждый раз вспыхивает с новой силой. Мы с Патрицей влюбились
друг в друга, когда родилась ты. Наши семьи дружили: Малики, Пейны, Хораны, Клэфины, — меня папа удивил таким
откровением, я подняла голову от земли и посмотрела на него.
— Кто такие Клэфины? — спросила я.
— Эта фамилия мужа Патриции и отца Гарри, после смерти
Дэвида она снова стала Стайлс и дала эту же фамилию сыну.
Родители Дэвида, отвернулись от неё, обвиняя в смерти
единственного сына. И она осталась одна, когда тебе было пять,
— продолжил историю папа.
— Но разошлись вы, когда мне было двенадцать, —
напомнила я.
— Да, мы скрывали наши отношения так долго, как могли. Но
Маргарет догадалась обо всём раньше, и два года уверяла меня и
Патрицию открыться всем. Мы боялись осуждения, насмешек и
решили повременить. И тогда Маргарет взяла весь удар на себя,
ты не помнишь этого, но все жалели меня, одного с дочерью и с
неверной женой, уехавшей в Америку к любовнику. Это была