Без правил

сама слетела с губ, как и улыбка. Ведь думала я совсем о другом.

— Оливия, — пожурил меня он. — Пусть завидуют, что у

меня такая красавица-дочь.

Я продолжала улыбаться, обдумывая все, что было сказано,

все страхи папы и прислушиваясь к своим чувствам.

Хочу ли я отомстить? Хочу ли я усугубить положение Гарри?

А если он сломается после этого?

Да почему я волнуюсь о его чувствах? — тут же возмутилась

я себе. — Он никогда не думал обо мне, никогда не раскаивался в

содеянном. Такой человек ни за что на свете не станет искренним

и живым.

У меня в рукаве теперь хранился джокер, и даже если он не

напишет мне это письмо, то унижение, которое познала я, он

вкусит. Я предложу ему отравленное яблоко на золотистом

блюдечке, когда он этого не будет ожидать.

Ведь получается, Гарри своей выходкой сломал жизнь не

только мне, но отцу и своей матери. А обвинял меня во всём!

Лицемер! Он заставил мучиться трёх человек, заставил терпеть

боль, разрывающую тебя изнутри и жить с ней годами.

Гарри полный эгоист, не отличающийся от своего отца,