Подойдя, Хук забрал у него виноградину и с насмешливой ухмылкой вручил тяжеленный молот.
– Как звать тебя?
– Леший.
– Так вот, Леший. Советую снять с себя все лишнее. Я буду качать меха, а ты фигачь что есть мочи.
Опустив молот, Леший оголил торс. Боль между лопаток все еще давала о себе знать. Пришлось терпеть, чтобы выполнить договор.
– Я готов.
Ничего не ответив, Хук подошел к столу, схватил клещи с длинными ручками и направился к горну за болванкой.
– Знаешь, – начал кузнец, – в Ковчег редко заглядывают новые лица. Находимся мы как бы неудобно, в отдалении, что ли. Кластер зажат между чернотой, словно в мешке.
– Хочешь сказать, что в стаб ведет только одна дорога?
– Да. Один раз на Ковчег нападали муры, но мы им зубы тогда лихо пообломали. Ни один не выжил.
– А эти шрамы они тебе на память оставили?
– Остряк, – шутливо погрозил пальцем кузнец. – Нет, конечно. Я получил их до попадания в Стикс. Работал дрессировщиком в цирке, тут Барсик вдруг ни с того ни с сего набросился на меня. Цапанул огромной лапой прямо по кумполу. Сволочь хвостатая.
– Кто?
– Лев. Вовремя в него всадили снотворное, а то бы разорвал меня к чертовой матери. Ха-ха-ха! – Хук положил раскаленную докрасна болванку и молча кивнул Лешему, чтобы тот начал плющить железо.
Глава 14
Леший резко открыл глаза, кто-то настойчиво барабанил в дверь, а ему так не хотелось вставать. Суставы и мышцы все еще не по-детски ломило от вчерашней работы в кузне. Кое-как поднявшись, он раздраженно крикнул:
– Пуля, задрал! Я же сказал, что сегодня свалю из твоей дыры, – приложив мозолистые ладони к лицу, тяжело буркнул себе под нос: – Сволочь. Не даст поспать нормально.
С другой стороны сразу же послышался громкий смех.
– Открывай! Забыл, что ли, нам сегодня выходить на заставу? – бодро прозвучал голос Боба.
– Сейчас!