Дьявол и темная вода

– Что это? – Арент недоумевающе посмотрел на него.

– Счет, – просиял ван Схотен.

– Счет?

– За бочонок.

– Какой еще бочонок?

– С пивом, который вы разбили в порту, – ответил Схотен, будто ответ был очевиден. – Это собственность Компании.

– Вы выставляете мне счет за то, что я прекратил страдания несчастного? – с недоверием переспросил Арент.

– Тот человек не был собственностью Компании.

– Он горел.

– Радуйтесь, что пламя не принадлежало Компании, – произнес ван Схотен все тем же раздражающе рассудительным тоном. – Сожалею, лейтенант Хейс. По правилам Компании мы не вправе оказывать вам услуги, пока не будут урегулированы долги.

Кроуэлс выхватил листок из руки Арента и, сунув его под нос мастеру-негоцианту, рявкнул:

– Хейс пытается помочь, бессовестный ты негодяй. Да что с тобой стало за эти две недели? Тебя будто подменили.

Выражение лица Схотена на миг сделалось неуверенным, но тут же сменилось на высокомерное.

– Возможно, если бы он сначала пришел ко мне, мы могли бы обойтись без этой неприятной сцены, но… – Он пожал плечами. – Что вышло, то вышло. Мои полномочия требуют…

– Твои полномочия воды морской не стоят! – раздался голос из соседней двери. Там стоял багровый от злости генерал-губернатор. – Как ты смеешь обращаться с лейтенантом Хейсом с таким неуважением? – презрительно процедил он сквозь зубы. – Отныне будешь обращаться к нему «господин лейтенант» и оказывать ему такое же почтение, что и мне, иначе я велю Дрехту отрезать тебе язык. Понял?

– В-ваша милость, – запинаясь, проговорил ван Схотен, глядя то на Арента, то на генерал-губернатора и отчаянно пытаясь сообразить, что их связывает. – Я… я… никоим образом не хотел…

– Меня не волнует, что ты хотел, – огрызнулся генерал-губернатор и махнул ван Схотену рукой, давая понять, что разговор окончен. Потом с улыбкой взглянул на Арента и указал на свою каюту. – Заходи, племянник. Пора поговорить.

13

Генерал-губернатор занял каюту капитана. Она была вдвое больше остальных, и в ней имелся собственный гальюн. На кровати лежали меха, на полу – ковер. На стенах висели картины, изображающие сцены из жизни генерал-губернатора, включая осаду Бреды[4].

Арент тоже был на этой картине. Залитый кровью великан выносил с поля боя раненого дядю, одной рукой отбиваясь от орды испанских солдат. На самом деле все было не так, но Аренту все равно чуть не поплохело от воспоминания. Чтобы выбраться из стана врага, им приходилось прятаться под трупами и, задержав дыхание, ползти по навозным кучам. Понятно, почему на картине все изобразили по-другому. Такое маслом не напишешь.