– Я похож на глупца? – резко спросил генерал-губернатор.
– Нет.
– Может, тогда на сумасброда? Или спесивца?
– Нет.
– В Компании, которой мы все служим, Пипса считают героем. Он – любимчик Совета семнадцати. Я бы не заковал его в кандалы, не обращался бы с ним столь неуважительно, если бы у меня был выбор. Поверь мне, наказание соответствует преступлению.
– И какое преступление он совершил? – сердито спросил Арент. – К чему такая таинственность? Почему бы не сказать прямо?
– Потому что, когда ты предстанешь перед Советом семнадцати, твоей лучшей защитой станет неведение, – сказал генерал-губернатор. – В твою невиновность поверят. Да и как можно не поверить? В Совете знают, насколько вы с Пипсом близки. Знают, что он тебе доверяет. Просто так они не поверят в то, что тебе ничего не известно. А искреннее возмущение и непонимание склонят их на твою сторону.
Арент взял бутыль с вином, снова наполнил кружки и тоже подошел к окну.
– До суда восемь месяцев, дядя. Но, защищаясь от клинка, можно не заметить пику. Сэмми считает, что корабль в опасности.
– Ну разумеется. И надеется выторговать себе свободу.
– Прокаженный заговорил без языка и взобрался на ящики с искалеченной ногой. Одно это достойно внимания Пипса. А кроме того, на парусе появился знак.
– Какой знак?
– Око с хвостом. Такое же, как шрам у меня на запястье. Который появился после исчезновения отца.
Неожиданно дядя весь обратился во внимание. Он подошел к столу, взял перо из чернильницы, нарисовал знак на листке бумаги.
– Такой? – требовательно спросил он, протягивая Аренту листок, с которого капали чернила. – Уверен?
Сердце Арента громко заколотилось.
– Уверен. Как он мог там оказаться?
– Что ты помнишь о времени после исчезновения отца? Помнишь, почему за тобой приехал дедушка?
Арент кивнул. После того как он вернулся с охоты один, его начали сторониться. Сестры обращались с ним презрительно, и даже мать держалась на расстоянии, поручая заботу о нем прислуге. Его отца все ненавидели, но никто не радовался тому, что он пропал. Как и тому, что Арент вернулся. Вслух такого не говорили, но было ясно, в чем его обвиняют. Все считали, что он выстрелил отцу в спину из лука, а потом притворился, что потерял память.
Вскоре все поверили в эти слухи. Они распространились среди паствы отца и настроили всех против Арента.