Впрочем, как оказалось, её чувство вины не распространялось на что-то большее.
– Пригласишь? – они остановились у подъезда, и Эдик прижал её к себе так сильно, что стало тепло и немного неудобно одновременно.
– М-м-м, – промычала Соня, судорожно придумывая, как отделаться от навязчивого ухажера. После этих слюнявых поцелуев ей меньше всего хотелось продолжения. А Эдик вряд ли напрашивался на чай с печеньками. В этом уж она научилась разбираться.
Но что сказать? Нужно учить уроки? Ерунда полная. Она переживает из-за Радика? Это правда, но вовсе не предлог.
– Опять бабушка? – Эдик, сам того не заметив, сам подал ей идею. И правда, он же не знает о том, что её семья оставила её одну дома! Как удачно.
– Не бабушка, мама, – вдохновенно начала врать Соня. – Она у меня ужасно строгая. Поздно возвращаться нельзя, приводить никого нельзя…
– Ты же сейчас чернильная девочка, – округлил глаза Эдик. – Разве не пора подумать о себе?
«Я и думаю о себе, идиот!» – вертелось на языке у Сони, но вместо этого она ответила:
– Не хочу с ней ссориться. Она и так тяжело переживает.
Эдик поскучнел. То ли его собственные родители отнюдь не переживали или не показывали вида, то ли из-за того, что его планы на вечер накрылись. А может, и вовсе по другим причинам. Кто его знает.
Соне не было дела, что из этого правда. Не дожидаясь его ответа, она привстала на цыпочки и чмокнула его в губы, тотчас отодвигаясь, чтобы не застрять с поцелуями надолго.
– До завтра, – шепнула она. – Спасибо, что проводил.
– Да не за что, – пожал плечами Эдик. – До завтра.
И побрел вдоль по улице в обратную сторону.
На мгновение Соне стало его жалко, и она едва не окликнула его, но удержалась. День и без Эдика был слишком непростым.
Она поднялась в свою квартиру, открыла дверь и в темноте, не включая света в прихожей, сняла обувь и бросила куртку.
– Висасуалий! – позвала она, когда поняла, что кот не встречает её у дверей. Тот замяукал из кухни, но в прихожу не выбежал.
«Не голодный, значит», – усмехнулась Соня и прошла в гостиную. Щелкнула выключателем и замерла на месте.
В кресле у стола, забравшись в него с ногами и скрючившись так, что смотреть было больно, спал Радик.
15 глава