Все – в один момент отнимет Смерть,
Все! Все!!!
Зачем ты жил?..
Эти стихи я написал, когда мне было четырнадцать лет. Никто (увы, никто!) не мог объяснить мне тогда, зачем же человек живет?
В то время материалистическая догма всецело овладела сознанием масс, а любые религиозные тенденции беспощадно умерщвлялись жесточайшей прокоммунистической идеологией-инквизицией.
К Богу, к религии я пришел в достаточно зрелом возрасте. И с того времени свято верую в бессмертие души. Верую уже хотя бы потому, что не нахожу смысла в жизни, если сразу после смерти наступает забвение. Нелепа и страшна формула атеизма: «Из небытия пришли, в небытие уходим»…
Очень не люблю вспоминать, но самому довелось пережить состояние клинической смерти.
Собственно, именно с этого мгновения мне (тогда еще не верующему ни во что) и открылся мир Зазеркалья. То, что я увидел и ощутил, невозможно описать словами или красками.
Когда пробую объяснить мое тогдашнее состояние, понимаю, что рассказ звучит крайне неубедительно, убого, если хотите. Может быть поэтому с глубоким (с глубочайшим!) уважением отношусь к тем людям, которые нашли в себе смелость поведать историю своего “путешествия” в состоянии так называемой клинической смерти.
Почему “так называемой”? Потому что, как объяснил мне врач-реаниматолог с двенадцатилетним стажем, под состоянием клинической смерти можно понимать всё, что угодно: от долговременной задержки дыхания до продолжительной остановки сердца. Это огромный диапазон, но во всех без исключения случаях опытный эскулап видит на лице умирающего “маску Гиппократа”, то есть “лицо смерти”. Маска спадает, если человек приходит в чувство, оживает. Но это состояние – лишь переходная фаза между жизнью и настоящей смертью, которая наступает не с остановкой сердца, а с остановкой работы мозга.
После такого вот длинного вступления (с претензией на философию) приведу отрывок из письма одной женщины:
«В тот день с самого утра я чувствовала себя неважно. Дыхание было затрудненным, и я физически ощущала сердце, как оно сдавлено и будто пытается вырваться из плена. В голове шумело.
…Был воскресный день, и мы с мужем обещали детям прогулку за город. Муж вел машину, а я сидела на переднем сиденье, дети – на заднем. Вдруг мне стало очень плохо. Меня окутала страшная темнота…. Не помню ничего, кроме животного страха – я проваливаюсь в черную дыру. Не знаю, была ли при этом физическая боль, но вдруг тьма закончилась, и я нырнула в Свет. Пожалуй, это наиболее правильное сравнение, потому что Свет (теплый, нежный, добрый) был везде: и вокруг меня, и даже во мне. Стало легко-легко…. Я купалась в Свете. Хотелось петь и плакать от восторга. Вот и сейчас, вспоминая и описывая, я плачу от счастья. Было ощущение свободы и покоя. Казалось, что слышу прекрасную неземную музыку.
…И вдруг крик дочери:
– Мама, не умирай!
И сразу – чернота, нестерпимая боль в сердце и голове! Больно, ужасно больно! Я открываю глаза, вокруг меня стоят какие-то люди. Я лежу на траве, а муж делает мне искусственное дыхание. Отлично помню, что ненавидела в тот момент всех, кто вырвал меня из того блаженного состояния. Сейчас мне стыдно за ту ненависть, но, если быть честной, о детях я подумала, лишь уже полностью придя в чувство…»
Даже не решаюсь прокомментировать эту исповедь. С точки зрения ортодоксальной науки…
А впрочем – стоп!!!
Уместны ли здесь научные постулаты? Разве мнения ученых в этом вопросе не субъективны? Ведь их суждения о смерти можно подвергнуть такому же безапелляционному остракизму, как и рассказ этой женщины.
Однако догма “вечного забвения” почему-то должна приниматься нами как аксиома, словно все ученые только вчера вернулись к нам с “того света” и с уверенностью опытного поводыря объявляют, что ТАМ-де ничего нет!
ebooksa