Могильный червь

- Нет.

В окно просачивался луч бледного лунного света. Элиза смотрела на него. Она улыбалась, как кожаная маска.

- Да, помнишь. Ты помнишь, что ты сделал? - Генри прижал руки к ушам, потому что не хотел этого слышать. Он не хотел вспоминать. Но Элиза ничего этого не хотела. Он слушал маму Роуз... - Бедная бледная и встревоженная мама Роуз с черным сердцем. Злая, как зеленоглазая кошка. Ее тронули за живое, как тронули за живое всю ее семью, Генри. Она так беспокоилась о тебе, прячась на кладбище. Лежала с штуками, с которыми не должна была лежать. Вот почему она привела тебя в свою комнату и показала тебе вещи...

- Не надо, Элиза, - сказал Генри, чуть не плача. - Ты же сказала, что не будешь.

- ...но я должна, Генри. Для твоего же блага. Я пряталась за дверью и слушала, как вы двое там хрюкаете и пыхтите. Ты помнишь, какой звук издавала мама Роуз, когда доходила до кульминации? Когда ты был внутри нее? Этот высокий, скрипучий звук?

Запах лаванды и масла, влага, глубокая темная влага. Двигаясь вместе в ритме, толкаясь глубже, тяжело дыша, задыхаясь. Грязные части скользят по грязным частям, проникают, пронзают ее. Ее горячее дыхание у его уха. Потом зубы. Острые. Пронзающие. Проливающие кровь. Ее глаза закатились. Скрежет зубов. Чресла колотятся все сильнее и сильнее.

Все ближе.

О, я уже почти.

Она кричала, ее лицо корчилось звериными гримасами в тусклом свете свечей, тело напрягалось, мышцы напрягались, спина выгибалась, обвисшие груди дрожали.

Она впивается зубами ему в горло.

Впивается ногтями ему в спину.

Сосок у него во рту, он кусает его до тех пор, пока не течет кровь.

Когда наступает кульминация, когда потеющие тела содрогаются, третий человек в комнате содрогается вместе с ними, убирая от себя блестящие пальцы.

- Да, - говорит тетя Лили. - Как вкусно.

Нет, Генри больше ничего не вспомнит. Он отказывается. Все это было дурным сном. На самом деле этого не не было. Ничего из этого на самом деле не произошло.

- Но я помню, - сказала Элиза. - Я все слышала. От этого мне стало жарко внутри. Вот почему я привела тебя ночью в свою комнату. Чтобы ты воткнул в меня член. Втыкал его в меня везде. Мне было так хорошо, Генри, так хорошо.

- Ты плакала. Тебе это не понравилось.

- Я плакала, потому что хотела этого так сильно, как хочу сейчас. Пожалуйста, Генри, - oн двинулся к ней, как насекомое, рассматривающее лист, чтобы взобраться на него. - Да, именно так. На меня сверху. О... о... о... заставь его войти туда, заставь его войти... а-а-а-ав-в-в-в... да... да... продолжай делать это... продолжай делать это... о, это так приятно...

- Не кричи, - проворчал Генри, входя в нее все сильнее и сильнее. - Не кричи, или я тебя укушу... Я вонжу в тебя свои зубы...

Элиза начала кричать.