Наконец, побрела на другую сторону пруда, где на разноцветном пледе расположились Лиззи и Илейн.
Если Илейн была и влюблена в Тайлора Бартона, то кузине удалось справиться со своими чувствами, потому что она поприветствовала меня совершенно искренне.
– Лиззи заговорила! – произнесла кузина с восторгом. – Это же настоящее чудо!
Сестра покивала с важным видом, и я тоже согласилась, что Лиззи у нас настоящее чудо.
– Смотри, Мира! – заявила мне сестра, и слова у нее складывались совершенно уверенно. – Илейн, покажи ей!
На это кузина с готовностью подняла руку. Оказалось, на ее ладони сидела… жаба. Большая, зеленая и пупырчатая, исконная обитательница Лягушачьего Пруда. Недовольная тем, что ее из этого самого пруда вытащили.
– Не такая уж она и отвратительная, – пожала плечами Илейн. – Не понимаю, почему я так сильно их боялась.
– Это я научила ее не бояться, – с важным видом произнесла Лиззи.
Тут жаба спрыгнула с руки Илейн, приземлившись на подол ее платья. Квакнула, после чего неторопливо двинулась в сторону пруда, а Илейн заливисто рассмеялась.
Глава 29
На Летний Бал отправились почти все обитатели «Поющей Ивы».
Уилсоны, правда, отбыли туда первыми. Уехали всей семьей в своей карете, хотя я настоятельно рекомендовала тете Азалии все же остаться дома, потому что ее здоровье и нервное состояние оставляли желать лучшего.
Утром она чувствовала себя более-менее – мы даже вместе позавтракали, собравшись в большой столовой.
Правда, трапеза прошла в гробовом молчании. Один лишь дядя время от времени мучительно икал, после чего налегал на портвейн, заявляя, что это прописанное ему еще в столице лекарство от желудочных колик, на что доктор Тайлора косился на него неодобрительно.
Затем я отправилась к Миллерам.
Уехала туда вместе с Лиззи, сопровождаемая Донахью. Решила проведать Марион – та ненадолго вернулась домой, чтобы уже через несколько часов снова отбыть в Ольсен, где подруга ухаживала за Браем.
Дела у ее жениха шли вполне неплохо – по крайней мере, по словам Марион. Он почти выздоровел, да и герцог сдержал свое обещание, и к Браю относились не как к монстру, а как к пострадавшему.
Когда я вернулась домой, оказалось, за время моего отсутствия «Поющую Иву» посетили поверенные Тайлора. Прибыли в составе трех человек, выразив желание поговорить с Азалией Уилсон наедине, чем и занимались больше часа.
Об их визите, как и о том, о чем они разговаривали с тетей, я не знала, но подозревала, что они озвучили те самые условия, которые назвала я Тайлору, стоя в саду рядом со старой ивой.
Мне казалось, что тетя Азалия должна их принять, – это был единственный разумный выход из сложившейся ситуации, а для столичных Уилсонов еще и возможность не запятнать свое имя долгими судебными склоками, в которых сила и закон явно были не на их стороне.