Впрочем, те дамы довольно скоро отбыли в поджидающих их колясках, а швейцар подобострастно уставился на лорда Гамильтона — сокрушительно красивого, одетого убедительно дорого. Распахнул перед нами дверь, поклонился, приглашая внутрь, но я застыла, не в состоянии пошевелиться.
— Джой, — встревоженно произнес Берк, — что с тобой? Ты снова побледнела. Опять плохо себя чувствуешь?
Но я покачала головой.
Нет, со мной все было хорошо… Вернее, со мной-то все хорошо, но на мне висело проклятие среднего класса — я чувствовала себя недостойной.
Где он, а где я?..
— Я никогда еще не ходила никуда с мужчиной, — призналась ему негромко. — Только с друзьями, Лиззи и Алексом. И еще я никогда не бывала в таких… Таких дорогих местах! — понизила голос, чтобы не услышал усатый швейцар: — Может, мы туда не пойдем, а просто… Просто прокатимся по городу?
И я попытаюсь обрести душевное равновесие.
— Мы обязательно с тобой прокатимся, но в другой раз, — заявил мне Берк, затем улыбнулся понятливо: — А то, что ты не бывала в таких местах… Пора привыкать в них бывать, Джой! Сегодня и начнем, потому что теперь тебе часто придется ходить везде со своим женихом. — После чего добавил: — А потом со своим мужем.
И я чуть было не растянулась у дверей «Королевской Шоколадницы» на глазах у того самого швейцара. Но Берк меня удержал — заботливо подхватил под локоть и, подозреваю, немного надо мной посмеиваясь, провел внутрь через распахнутые двери.
Но нет, я все же не умерла от счастья, потому что об этом даже боялась думать, хотя Лиззи вовсю строила планы на нашу свадьбу. Заявила мне, что если я ничего не испорчу — не стану вести себя как дура или же постоянно падать в обморок от свалившегося на меня счастья, из-за чего Берк засомневается в моем психическом здоровье, — то я стану его женой.
Мне хотелось этого больше всего на свете.
Быть с ним, любить его, заботиться о Гретте, как о своей дочери. К тому же мне хотелось, чтобы у нас обязательно еще были дети. Да и сам процесс их зачатия, признаюсь, несказанно меня волновал. Потому что, косясь на Берка и шагая за подоспевшим официантом, который вел нас за отдельный столик подальше от людских глаз, я думала…
Думала о том, насколько мне нравятся его поцелуи и прикосновения и что я хочу узнать о нем больше.
Я хотела знать о нем все и подозревала, это будет несказанно приятное и волнующее узнавание. Если, конечно, я ничего не испорчу.
Поэтому, нервно улыбнувшись швейцару, я решила перестать вести себя как дура.
…Быть может, Берк почувствовал, о чем я думала, когда смотрела на него, потому что, едва мы опустились за столик в отгороженной от общего зала нише, как он сразу же меня поцеловал. Я не осталась безучастным свидетелем этого действия и принялась с энтузиазмом ему отвечать.
Мы самозабвенно целовались до тех пор, пока нам не принесли заказ. Ему кофе, а мне шоколад и сладости. На это я уставилась на поднос во все глаза, пытаясь вспомнить, когда мы успели все заказать. Или же Берк по дороге сказал метрдотелю, чтобы принесли на их вкус?..
Вкус поваров «Шоколадницы» оказался слишком уже сладким, но я все же выпила чашечку шоколада и даже что-то съела — нечто розовое и воздушное, сладкое настолько, что мне моментально потребовалась еще одна чашечка, но уже крепкого кофе…
И все это время я смотрела на Берка, слушала его и ждала нового поцелуя. Но вместо него он принялся задавать мне вопросы, а я стала рассказывать ему о том, как я живу. О моих родителях и о том, что я увлекалась магией с самого нашего переезда в столицу, так что поступление в Академию не доставило мне никаких проблем.
И еще, что училась я с удовольствием.