Меня мог отпустить только король.
Но выбор у меня все же будет, правда, лишь на последнем, финальном испытании, если Брайн предложит мне стать его женой и королевой Арондела. Именно тогда я буду вольна либо согласиться, либо отказаться.
Следующей из нашего ряда шагнула Элиза — ее имя Брайн назвал вторым. Третьей была принцесса Шейла, четвертой — Эстель Маклахан.
Король продолжал называть имена…
К моему удовлетворению, среди них не было Бэсси, и я втайне порадовалась тому факту, что леди Берналь обыграла саму себя. Но прекратила радоваться, потому что ее имя все-таки прозвучало.
Восьмым, как раз после Тэль.
На этом король замолчал. Выходило, пятое испытание не прошли принцесса Устеда и Лаура, подруга Бэсси Берналь. И я, снова поклонившись Брайну, стала дожидаться начала бала, поглядывая по сторонам в поисках герцога Раткрафта.
Но ни во время церемонии выбора, ни позже, в Бальном Зале, Джеймс так и не появился.
Джеймс Стенвей, герцог Раткрафт
С Брайном они встретились уже около полуночи, когда Джеймс вернулся во дворец, до этого вызванный в Канцелярию по не терпящему отлагательств делу, а его брат наконец-таки покинул незатихающее веселье в Бальном Зале.
Судя по его виду, король был вполне доволен прошедшим днем. Зато Джеймс такого про свой сказать не мог.
Проблемы нарастали, словно снежный ком. Прибыли со срочными докладами — сперва из Амстора, затем из Герты, — рапортовавшими о бунтах, и Джеймс, к своему недовольству, обнаружил, что дела там разворачивались ровно по такому же сценарию, что и в Сизе.
Только на этот раз все было значительно хуже.
Именно поэтому Джеймс созвал срочное совещание, понимая, что следующими на очереди будут стоять большие города. Злоумышленники попробуют «расшатать» уже их, а затем перекинутся на столицу. К тому же в Амсторе и Герте подавить бунты силами местных жандармерий не удалось, и ему пришлось в спешном порядке отправлять туда подмогу из расквартированных поблизости гарнизонов.
И все это время, решая проблемы Арондела, он пытался выкинуть из головы увиденное. Своего кузена и Агату, целовавшихся в тени яблоневого сада.
Джеймс прекрасно понимал — хотя это и приводило его в бешенство, — что у двоюродного брата были все права на ту, которая оказалась ему настолько дорога.
Агата добровольно прибыла на королевский отбор. Значит, Брайн имел полное право ее целовать.
Агата же, в свою очередь, имела полное право ему отвечать, потому что была свободна и не связана никакими обязательствами.
Он даже про свои чувства не успел ей рассказать — все откладывал, дожидаясь нужного, вернее, того самого правильного момента. Думал утешить с размахом, когда кузен наконец-таки ее отпустит.
Но дела обернулись таким образом, что, вполне возможно, Брайн собирался презреть интересы Арондела и клятву, которую они дали друг другу в детстве, и выбрать себе в жены леди Корнуэлл.