Услышав это, я окинула взглядом мозаичный пол и убегающие вверх белоснежные мраморные перила, украшенные статуэтками, после чего заявила, что это отличное место. Так в чем же он собирается мне признаваться?
Оказалось, с первой же нашей встречи я произвела на него столь сильное впечатление, что Джеймс хотел бы, чтобы я производила его и дальше.
Всю оставшуюся жизнь.
И мне стоит это учесть, когда стану отвечать на вопросы его кузена.
Я застыла с открытым ртом, но Джеймс тут же сменил тему, заявив, что мы поговорим обо всем позже, когда я покину отбор.
К тому же он тоже скоро меня покинет. Нет, на этот раз ненадолго — Джеймс собирался проследить за тем, чтобы испытание на Утесе Святой Истонии прошло без происшествий. Его будут проводить на высоте более трех тысяч метров, поэтому он уже распорядился, чтобы мне принесли плащ потеплее.
Так вот, склон практически отвесный, и единственный безопасный способ туда добраться — это идти порталами. Да, дорога тоже существует, хотя она больше похожа на облагороженную тропу, которую проложили паломники. В течение столетий эту самую тропу несколько раз расширяли — в некоторых местах даже пришлось вгрызаться в гору, — а через самые опасные места перекинули навесные мосты.
Но дорога на Утес все равно забирает несколько дюжин жизней каждый год, потому что она небезопасна. Особенно сегодня, после прошедшего ночью дождя, везде должно быть скользко.
Поэтому часть пути мы проделаем верхом — как раз до перевала Гурназ, — а самый опасный участок тропы пройдем с помощью порталов. Но так как он привык доверять только самому себе, то собирается проконтролировать все лично.
Сказав это, он посмотрел мне в глаза.
— Ты хоть представляешь, — спросил у меня, — насколько ты мне дорога?
И я, собиравшаяся рассказать ему про «Морскую Звезду» и Жиля деСоля, внезапно поняла, что сейчас этому совсем не время.
Я сделаю это позже, сказала себе. Корабль прибудет завтра вечером, у меня полным-полно времени.
Мы вернемся во дворец после испытания, и я с Джеймсом поговорю — потому что мне нужно спокойное место, чтобы все-все ему объяснить, — а по лестнице все время кто-то ходит. Вот, спустилась принцесса Элиза, посмотрела на нас с улыбкой и пошла себе дальше.
Сейчас куда важнее ответить, что я понимаю.
Что он тоже… Тоже несказанно мне дорог!
И я ответила. А потом, как оказалось, у нас вполне хватает времени для еще одного поцелуя, и разгуливающие по лестнице люди нисколько этому не помеха.
Это я прочла в его глазах, и сама к нему потянулась. Но на этот раз поцелуй вышел совсем другим — куда более требовательным и страстным.
Уже скоро он заставил меня раскрыть рот, а потом его язык скользнул внутрь, лаская мой, вызывая во мне бурю новых, самых разнообразных эмоций, складывавшихся в одну…
В острое и непереносимо-сильное желание, сладкой болью пронзившее все мое существо.