– Поэтому они тебя тут стригут? – спросил он.
Кэй кивнула, приглаживая длинными пальцами остатки своих волос.
– Перед тем как меня сюда упекли, они были такими длинными и красивыми. Жаль, что ты этого не увидишь.
– А что там, в Балтиморе?
– Люди без предубеждений, – прошептала она. – Если честно, мне было страшно и я не хотела уезжать из дома, но что еще мне оставалось? Я поняла, что надо повзрослеть или хотя бы попытаться.
– Я не уверен, что смог бы заставить себя добраться хотя бы до вокзала, – честно признался Рики. – Для этого нужно много смелости.
– Я так и не села в поезд, – немного смущенно напомнила она. – Кто знает, довела бы я это до конца.
– Эй вы, «трудовой час» окончен.
К ним спешила сестра Эш. Помогая Слоуну, она перепачкала грязью свою белую юбку и куртку. В опустевшем дворе уже не было никого, кроме них и медсестры, да еще немолодого мужчины в очках и длинном белом халате, который наблюдал за ними от двери клиники. Рики заметил его с запозданием, но этот устремленный на него взгляд был таким тяжелым, что он ощутил беспокойство. У него проблемы? Кэй говорила, что здесь нельзя много разговаривать. Может быть, именно это она имела в виду?
– Перебивать невежливо, – с улыбкой отозвался он, склонив голову набок.
– Очень смешно, мистер Десмонд, но пора заходить.
Кэй покорно начала подниматься по холму.
– Просто делай то, что они говорят, Рики. Можешь мне поверить, так гораздо проще.
Глава 5
– Кто он?
Кэй подняла голову от блокнота, лишь на мгновение оторвав взгляд от рисунка, который вывела на бумаге синим восковым карандашом, – парусника, устроившегося на облаке.
– Главврач Кроуфорд.
– У него дурная привычка пялиться на людей, – буркнул Рики, вглядываясь в мужчину в дверях.
Это был тот же человек, который уже наблюдал за ними два дня назад во время работы в саду. Как и тогда, он пристально смотрел на Рики, шепотом переговариваясь с сестрой Эш. В его присутствии девушка ежилась и горбилась, отводя глаза в сторону.
Честно говоря, в присутствии главврача все сотрудники Бруклина вели себя очень странно. Они замолкали, замирали, становясь неподвижными, как игрушечные солдатики.