— По делам Палаты?
— Да.
— И это напомнило тебе?..
— Да. Видишь ли, — медленно произнес Клод, — я не был там с тех пор, как…
— С тех пор, как… — Рене задумался, и, казалось, понял.
— Совсем недавно мне приснился сон…
— Ах, сон… — Рене пожал плечами и повернулся к огню.
— Тебе снятся сны? — спросил Клод, с неохотой переходя к этой теме, и, тем не менее, вынужденный это сделать.
— Кто же не видит снов… сейчас… в Париже?
Клод подумал о худенькой девушке на ступенях гильотины.
— В Париже можно видеть хорошие сны, — признался он и мрачно добавил: — Очень жаль, что я пошел смотреть казнь.
Рене варил кофе; он добродушно рассмеялся.
— Ну же, Клод, что с тобой? Что тревожит твою совесть?
— Амброзина.
Рене вскинул брови.
— Бедняга. Неужели за три года ты не смог найти в Париже женщину, которая заставила бы тебя забыть Амброзину?
— Я забыл ее, — раздраженно ответил Клод. — Но эта проклятая поездка и этот проклятый сон… Они заставили меня вспомнить.
— Ты нервничаешь, ты переутомился, — сказал его друг. Это было правдой: последние несколько недель Клод работал с утроенной энергией; он с жадностью ухватился за эти слова.
— Да, да, именно так… но время… оно сейчас такое, что любой человек способен утратить спокойствие — смерть, разруха, проблемы у людей, которых ты знаешь…
Рене налил кофе, взял свою чашку и удобно устроился в кресле напротив Клода. Сделал глоток и потянулся с удовольствием человека, испытывающего приятную усталость.