К этому времени я уже неплохо держалась в седле и пару раз объезжала часть своих владений вместе с Нортом и Эгилом Бонде. Побывать везде не смогла - не хватило времени, - но обязательно собиралась провернуть это после возвращения из Ализеи.
Но сперва до нее надо было доехать.
И вот я уже сижу на одной из лошадей из собственных конюшен. На мне - темная бархатная амазонка, удобные сапожки и небольшая шапочка с ястребиным пером, чему я, привыкшая в Улайде к... гм... определенному дефициту с одеждой, была несказанно рада. Позади, грохоча колесами по перекидному мосту, тащился груженный нарядами экипаж. Нарядов, правда, набралось всего на два сундука - то, что успели швеи за столь короткое время, но остальные платья мне должны будут отправить в Ализею по мере изготовления.
Одним экипажем с одеждой наш «парадный выезд», как скептически прозвал Норт длиннющую гусеницу из сопровождающих, не ограничился. Со мной ехали уцелевшие в битве при Вершках - такое название я придумала побоищу в таверне - маги. Был и отряд моей собственной охраны - оказалось, у меня водится и такая, она упорно тренируется и получает жалование. Я даже обзавелась начальником охраны - зверского вида детиной в татуировках и с бородой-лопатой. Его звали Эйрих Штратт, и стоило нам познакомиться, как он стал сразу же настаивать на обучении леди Гард владению кинжалом для самообороны.
Я вначале забуксовала, но Норт посчитал Эйриха вполне приятным малым и внес эти уроки в мое и так насыщенное расписание.
К тому же в Ализею со мной отправились две служанки. Теперь они тряслись во втором экипаже, когда я, уже привыкшая к седлу, предпочитала ехать верхом. Провожающих тоже собралось прилично - пришли почти все обитатели замка, да и арендаторы подтянулись, не поленившись встать в столь ранний час. Люди махали и желали мне удачного пути и обязательной победы на Отборе.
Норт Делгайр, пребывающий второй день в скверном расположении духа, на это лишь скептически хмыкал. Я же как ни в чем не бывало ехала рядом с ним и улыбалась тем, кого знала, и тем, кого не знала, удивляясь людской любви, которая, казалось, напитывала все еще прохладный и пахнущий недавним дождем воздух.
Похоже, местные уважали моего отца, хотя почти не видели, после чего дружно ненавидели Гитте Персена. Теперь же приняли меня как свою хозяйку и были вполне довольны этим фактом. Вернее, тем, что вернулся прежний управляющий, а с ним и старые, всех устраивающие порядки.
И что жизнь снова входила в привычное русло.
Вот и мы снова тряслись по той самой дороге, на которой я столкнулась с Нортом Делгайром чуть больше десяти дней назад. И я глазела по сторонам, рассматривая серые, умытые дождем скалы, в трещинах которых упорно цеплялись за жизнь невысокие деревца и колючие кустарники, и совсем немного косилась на недовольного архимага.
Размышляла, что с ним не так.
Собственно говоря, затянувшаяся вспышка дурного настроения началась с того самого разговора, когда я сказала, что собираюсь поехать на Королевский Отбор, несмотря на терзавшую столицу смертельную болезнь.
Неужели Норт переживал за меня?.. Из-за того, что я могу заразиться и умереть?
Или же за себя, потому что он тоже может заразиться и умереть? Но ведь ему все равно придется тащиться со мной в Ализею: приказ есть приказ!
Или же архимаг волновался за Стефана Бранта, на которого я неотвратимо надвигалась с двумя сундуками платьев и чудовищными пробелами в образовании, которые невозможно ликвидировать за столь короткие сроки?..
И ведь не спросить - все равно же не ответит!
- Посмотри-ка! - кивнул Норт в сторону горной долины, чудесный вид на которую открывался за одним из поворотов.
Я послушно повернула голову. Оказалось, над долиной зависла радуга - яркая, сочная, как раз после дождя. К собственному удивлению, обнаружила, что она была не одна. Сперва я насчитала две, затем три... Надо же, целых четыре разноцветных коромысла!
- Красиво, - выдохнула восторженно. - Очень даже! - и попыталась улыбнуться, чувствуя себя каким-то боком причастной к ужасному настроению архимага.
- Если радуг больше, чем две, это считается в Улайде благоприятным знаком, - добавил он мрачно, несмотря на весь благоприятный знак.