Единственная

– Нулевка – не только виртуальный отказ от первой встречи; к нулевому результату приравнивается короткий просмотр твоей страницы, который почти не занял у рантаны времени, – раздался ровный голос Джара у меня над головой. Он помолчал несколько секунд и добавил подробностей: – В этом случае программа ставит твоему профилю «ноль», остальные отказы добавляют степень к нулю. Дальше включается виртуальный психологический помощник семейной базы и начинает давать мужчине рекомендации по улучшению персонального профиля…

– И внешности, – вставил свои «пять копеек» опять ухмыльнувшийся Арш, глядя на спокойного, выдержанного Джара. – После двадцати трех нулевок и отсутствия даже одного положительного решения, помнится, тебе посоветовали провести модернизацию всего, что только…

– Насколько я помню, – ядовито процедил Илэр, оборвав «писаного красавца», – ты сходил на сорок шесть первых встреч, но тебе ни разу не назначили вторую. И программа советовала тебе подумать над скверным характером и отношением к себе, обожаемому.

Рето осадил обоих ехидной фразой на ранте. Даже со скромным активом слов, набранных за полдня, я поняла, о чем он сказал. Мол, они рядом с женщиной разом поглупели и походят на голодных лешек, когда те без секса и подпитки становятся ворчливыми, недовольными всем на свете истеричками.

Вывод напрашивался сам собой: создание семьи у рантов действительно большой больной вопрос. Тяжело вздохнув, я опустила глаза и тут же ощутила, как вспыхнули щеки. Всего день вместе с Джаром – а я будто присвоила его, сроднилась с ним. Вот и сейчас, стоило Аршу выкинуть очередной фортель, неосознанно положила руку опекуну на колено. И никто даже взглядом не дал понять этого или о том, что подобное неприемлемо или неправильно. Ну и ладно, не дали и не дали, я тоже сделала вид, что ничего из ряда вон не произошло. Ну положила ладонь на мужское колено, чувствую под тонкой тканью теплое мускулистое тело, приятное на ощупь, – что такого?

С собой договорилась, осталось поднять глаза на собеседников. Меня вновь выручил Джар. Протянул палочку с мясом и заботливо предложил:

– Таяна, еще пожарилось, бери.

Я подняла на него глаза, благодарно улыбнулась и, как в прошлый раз, отломила половину, по-земному разделив трапезу с ним. В левой руке я держала мясо, правую опять положила Джару на колено. Остальных рантов, несмотря на все их заверения, я опасалась, а вот этот – теперь мой остров покоя и безопасности и… вообще мой. Я так хочу!

Мясом злоупотреблять не стала. Все-таки долго сидела на сухом пайке. Поэтому, проконсультировавшись с Рето, занялась сломанной ногой Вьята. Медик и пациент при этом совмещали приятное с полезным: ели шашлык и расспрашивали меня о принципе действия регенератора. Признаться, надоели, да и устала я за длинный тяжелый день. Под конец отвечала вяло и односложно. Потом под напряженным взглядом Рето, явно не желавшего выпускать из рук занятную новинку, убрала прибор в рюкзак и удрала в «туалет».

Вернувшись к костру, я уже под любопытными взглядами продолжавшей жевать команды, уселась вплотную к Джару и словно невзначай положила на «свое» место ладонь. Пусть привыкает к положившей на него глаз и имеющей обширные виды землянке. Правда, тревожил важный вопрос.

Я обдумывала, как бы его к месту задать, пока наблюдала за вальяжно развалившимися у огня мужчинами, лениво чистившими невиданные фрукты с сочной светлой мякотью и сиреневой кожицей. Джар протянул мне дольку, и я рассеянно взяла ее губами. Медленно распробовала: кисло-сладкий полярный фрукт напоминал апельсин. Джар поднес к моим губам вторую дольку, и наконец до меня дошло, почему космодесантники вдруг откровенно развеселились.

Глядя в темноту, я медленно жевала «полярный апельсин», чувствуя, как горят лицо и уши. Потом строго одернула себя, напомнив о выживании тут, интернировании там, рантовском государственном «брачном сайте», серых квадратах-кварталах, – а единственный нормальный мужчина рядом. С какой стати я мучаюсь стыдом и смущением? Пусть инопланетяне думают, что на Земле можно есть с чужих рук! Тем более не чужих, а опекуна, будущего янта, жениха, о чем он еще, правда, не знает. Узнает!

Щеки голоса разума не слушались – предательски полыхали, и я не могла смотреть в глаза рантам.

– Будешь еще? – мужчина, занимавший мои мысли, протянул мне целый очищенный сиреневый апельсин.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я.

Фу-ух, спасибо тебе, дорогой, – вновь разбавил напряженное молчание. Облокотившись на руку, Джар чуть откинулся назад, и я слегка оперлась спиной о его плечо. Вроде бы ничего «внештатного» не произошло и не выглядело преднамеренно, а я тайком радовалась, ощущая его крепкое, надежное плечо.

– Ты о чем-то так усиленно думала, что нас всех разбирает любопытство, о чем именно? – приподнял бровь Рето, предлагая мне поделиться.

И я решилась – в конце концов, рядом мужчина, который в самые тяжелые моменты меня ни разу не подвел. Даже, вместо того чтобы отдохнуть, пошел с Илэром на место приземления за ложементами, тащил груз в гору. Я на сто процентов уверена: второй «лежак» принесли для меня.

– Я заранее приношу извинения, если вдруг мой вопрос заденет кого-то, – издалека начала и отметила настороженность на лицах собеседников. Поэтому обратилась к «старому знакомому» Илэру: – Ты сказал, если бы у кого-нибудь из вас была женщина, то его бы здесь не было. Почему?

В ночной тишине, нарушаемой лишь потрескиванием костра и шумом ветра, прошелестел общий облегченный выдох, предваривший ответ Илэра: