— Тем более. Давайте деньги. — Брехт ему две сотни протянул.
— Хватит?
— Хватит. Я послезавтра с утра вас попроведую. А у паренька вашего, что с документами?
— Паспорт. Нормально всё. В гости ко мне едет.
— В гости так в гости, но как вернусь, документы проверю, если что с меня ведь спросят.
Понятно, дружба, дружбой, а табачок врозь.
— Иван Яковлевич, вы ещё, если будут, газеты купите, хоть узнать, что в мире и стране творится.
— Хреново всё в стране. У вас, там, на Дальнем Востоке, опять японцы чуть не каждый день провокации устраивают. Хорошо, куплю газеты, если будут свежие. Идите в вагон. Мало ли. Стукну, три раза.
Блин, как в кино. Пароль: «У вас продаётся славянский шкаф». Отзыв: «Нет, продали, остался только французский спальный гарнитур «Людовик XIV»».
Событие шестьдесят четвёртое
Для того, чтобы привлечь внимание официанта, гражданин Иванов громко постучал пирожком по столу.
— Да, пирожки у хозяйки не очень.
— Зато булки — то, что надо…
Ванька ел и спал. Потом спал и ел. Потом …
Потом, наконец, наступило субботнее утро, и появился тёзка. Сержант был с чёрными кругами под глазами и осунувшийся, свёрнутый и чуть расплющенный нос даже заострился и сейчас крючок бабы Яги напоминал.
Принёс кулёк бумажный, из газеты скрученный, пирожков, ещё тёплых. Брехт растолкал Ваньку и, жуя капающий жиром пирог с яйцом и рисом, промычал:
— Че… го но… во… го?
— Всё, товарищ комбриг, закончилась операция. Так, что можете по городу ходить, милиция ещё дежурит в усиленном режиме, но в основном в местах, где бывают большие скопления народа и у правительственных зданий.
— Много народу арестовали? — За второй взялся, с картошкой оказался.
— Народу. Врагов. Шпионов польских и немецких. Почистили.