– Нужно всем красноармейцам и командирам выдать пистолеты ТТ, и наш штык заменить на штык-нож, как на «Арисаке». Пусть у бойца кончились патроны. Или неприятель идиот, ну, командир у них идиот, и повёл этот идиот таких же идиотов в штыковую атаку. Достал красноармеец Иванов ТТ и семерых врагов отправил к их богине Аматерасу или к их богу Тору. Если рота наступает на роту, то при нормальном владении пистолетом враги не добегут до окопа. А если батальон наступает на взвод, то последних трёх бегущих легко увернувшись, от этой длинной палки, можно подтянуть к себе за неё и всадить нож в живот или в горло, в зависимости от того, хочешь ли ты помучить этого врага или убить быстро и безболезненно. Согласитесь, Лев Захарович, что даже если вы лучший в мире штыковой боец, то восьмерых или семерых врагов в этой толкучке не заколите. Штык пока вынешь из тела, пока сделаешь новый замах, уже получишь чужой штык под рёбра.
– Вот ты сам и подвёл себя к ловушке, – гоготнула трубка. Брехт ловушки не видел, но решил подыграть бооольшооому начальству.
– Где ловушка, Лев Захарович?
– Я думал, ты умней, Брехт. А если тебе надо в атаку идти! Что и там штыковой бой не нужен.
– Лев Захарович, вы же можете потребовать поменять устав. Нужно в уставе написать, что если красноармейцы самостоятельно побегут в штыковую атаку, то командир подразделения должен открыть огонь на поражение им в спину. А если командир вылезет из окопа и поведёт людей в штыковую атаку, то красноармейцы должны штыками заколоть такого командира.
– Ну, ты там ври, да не завирайся, а то ведь я пожалею, что вычеркнул твою фамилию из списка на арест, – опять там зарычали.
– Сначала окопы противника должны быть перепаханы тяжёлой артиллерией, потом миномётами, а потом под прикрытием плотного пулемётного огня за танками пехота должна ворваться в окопы деморализованного врага и перестрелять их из пистолетов или автоматов. Лев Захарович. Я слышал, что на Ковровском заводе № 2 начали выпускать пулемёт-пистолет системы Дегтярёва. Можно направить мне несколько экземпляров и …
– Пистолет-пулемёт, да это ерунда. Бессмысленное оружие, дальность невелика, патрон слабый, вечно ломается.
– Лев Захарович, тем более, говна ведь не жалко. И ещё ведь в ГАУ есть образцы финских автоматов Суоми и немецких Шмай… и немецких Maschinenpistole MP 38. Тоже бы желательно по паре образцов и до кучи конструктора Шпагина ко мне командировать с этими образцами на пару неделек.
– Может, всё же расстрелять тебя, комбриг. Стоп, я же не до конца озвучил все кляузы на тебя. Тут одна есть вообще непонятная. Говорится вот, что ты часто командиров РККА офицерами обзываешь. Ну, ладно я пойму, если Шапошников оговорится, он служил в царской армии, но ты ведь молодой, и в армии, здесь написано, с 1933 года. Объясни мне, почему ты командиров офицерами называешь?! Может, ты шпион немецкий, Брехт? У них там, а, у вас там, в Германии – офицеры.
– Книжек в детстве перечитал, товарищ заместитель наркома обороны, – это на самом деле прокол, Штирлиц опять был близок к провалу как никогда, – Да, ещё в Испании все командиры иностранные друг друга офицерами называли. А вы ведь знаете, я в интербригаде был. Как-то прилепилось к языку.
– Отлепляй, давай. Да, комбриг, ты знаешь, зачем я звоню?
– Поздравить меня созванием Героя Труда.
– Ты меру-то знай, в третий раз сегодня говорю.
– Лев Захарович, я знаю, зачем вы звоните, поинтересоваться, что я решил по ружьям Курчевского. Правильно?
– Да, ясновидец, хренов. Угадал. Докладывай. – Чего-то там опять зашуршало.
Брехт рассказал об изготовленной «недокатюши».
– Свето-шумовая установка «Катюша». Зачем это. Ты там, Иван Яковлевич, с ума не сошёл. Мы же про оружие говорим.
– Лев Захарович, я тут много чего понаделал за эти полгода. Я думаю, вам приехать надо и посмотреть на всё своими глазами. Тут на пять званий «Герой Труда».
– Диктуй, – опять зашуршало.