Начальники головами покрутили, и не удержался Павлов.
– Я таким машин и не видел. Где взял, комбриг?
– Да? – обошёл машину и Мехлис.
– Во Владивостоке увидел. Понравилась. Владелец китаец – руководитель артели. Кучу денег отдал. Всю премию за Героя. Вы не смотрите, что он смотрится, как новый, на самом деле старьё, это его в мастерской подшаманили, покрасили, перебрали. Есть умельцы.
– В части военной в мастерской? – вскинулся Мехлис.
– Ну, вы что, Лев Захарович. В артели здесь в Спасске, все чеки у меня есть. За все честно заплачено. Ещё три зарплаты отдал.
– Ох, барские замашки у тебя Брехт, – заглянул внутрь заместитель наркома.
– Из металлолома почти собрал, Лев Захарович. Зато одну полезную вещь в нём обнаружили и теперь сами научились такие делать. Это компрессор или нагнетатель топлива. На всех наших танках, бронеавтомобилях и просто автомобилях теперь стоят. Двигателя почти в два раза теперь больше лошадей выдают. Ну, да завтра всё сами увидите. Залезайте, домчу с ветерком. Погода, как специально подгадала и тепло и солнышко светит.
Глава 17
Событие сорок второе
Как там? Вот вам пирог, а вот вам и творог. Тьфу. Вот вам пирог, а вот вам и порог.
Нет, вот привязалось. Вот вам Бог, а вот вам и порог. Нескладушка. Про пироги не зря вспоминалось. Малгожата с Валькой у бабки староверовской своей печь пироги с рыбой научились. Брехт даже стихотворения вспомнил из детства. Было в отрывном численнике написано, на одной из страничек:
Пирогами потчевали зашедших отметить свой отъезд Мехлиса и Павлова. Наконец, эта комиссия убирается. Достали. Понятно, что сам пригласил. Но надо же меру знать. В гости ведь пригласил. Тут ключевое слово – «пригласил». Потому поговорка незваный гость хуже татарина не подходит. Но гости хоть и званные оказались теми ещё татарами. Они выгребли всё, до чего руки дотянулись, у Брехта.
– Товарищи, мать вашу, командиры! Вот же есть чертежи. Какого хрена?
– Ты, комбриг, не вопи своей вопилкой, – погрозил ему пальцем Мехлис. – Чертёж это хорошо, но конструкторы и командиры, должны всё увидеть своими глазами и за рычаги подёргать и бабахнуть. Не боись, Иван Яковлевич, мы тебе взамен другие машины пришлём. У тебя тут, сам хвастал, всё налажено, так что переделаешь ещё раз.
– А время. Скоро же японцы нападут. – Не сдавался Брехт.
– Значит, поторопись.
– Ну, хорошо, Лев Захарович, только тогда и вы поторопитесь. Как в Москву приедете, сразу дайте команду мне отправить и танки взамен и броневики и автомобили.
– Чего, тянуть, пошли в штаб позвоним. Заодно ещё раз полюбуюсь на твою коллекцию орденов. Красиво. Слушай, Иван Яковлевич, а ты можешь и мне такую собрать. Так же в рамочках повешу у себя в кабинете. – Мехлис, которого все грозным кровавым палачом описывают в литературе и в художественной, и в документальный, наверное, таким и являлся, но с Брехтом вёл себя по-человечески, даже, можно сказать, по-отечески.