Королевство грез

Он оторвал взгляд от замка на холме, которым, кажется, восхищался не меньше Дженнифер, и посмотрел на нее, выказывая насмешливое удовольствие:

– Я.

– Вы! – вскричала она. – Но ведь вы сказали, что мы доедем до Клеймора через три дня, а не через два!

– Дороги оказались суше, чем я думал.

Устрашенная тем, что его вассалы впервые увидят ее такой неряшливой и испуганной, Дженни машинально схватилась за взлохмаченные волосы, что во все времена свидетельствовало об озабоченности женщины своей внешностью.

Этот жест не укрылся от Ройса, любезно остановившего гигантского скакуна, пока она пыталась расчесать пальцами спутанные волосы. Он наблюдал, забавляясь ее тревогой, – выглядела она прелестно с растрепанными волосами, молочно-белой кожей, живыми синими глазами, посвежевшая после нескольких дней, проведенных на воздухе. Собственно говоря, решил он, первым официальным его деянием в качестве ее супруга должен бы стать запрет скрывать изумительную массу золотисто-рыжих волос под обычными капюшонами и вуалями. Ему нравится, когда они распущены и падают на плечи непокорным и щедрым потоком или, еще лучше, рассыпаются по его подушке, как бы покрывая ее плотным, колышущимся атласом…

– Вы могли бы предупредить меня! – мрачно проговорила Дженни, вертясь в седле в безуспешных попытках разгладить складки на погубленном бархатном платье, одновременно озабоченно поглядывая на людей, выстроившихся впереди вдоль дороги. Ливрейные слуги, скачущие к ним издали, явно составляли почетный караул, прибывающий с целью препроводить своего лорда домой с подобающими почестями. – Я никак не думала, что это ваше поместье, – нервно заявила она. – Вы глазели на него так, словно никогда прежде не видели.

– Я и не видел. По крайней мере в таком состоянии. Восемь лет назад я собрал архитекторов, чтобы приехать сюда и вместе набросать план дома, который мне хотелось иметь, когда покончу с битвами. Я все намеревался вернуться и посмотреть, да Генриху вечно требовалось, чтобы я был срочно в каком-нибудь другом месте. Ну в каком-то смысле все к лучшему. Теперь накопилось достаточное состояние, чтобы моим сыновьям никогда не пришлось зарабатывать золото ценой собственных сил и крови, как выпало мне.

Дженни в смятении уставилась на него:

– Вы хотите сказать, что покончили с битвами?

Он окинул ее взглядом и с веселой иронией проговорил:

– Доведись мне атаковать Меррик, это было бы моей последней битвой. А вышло так, что я штурмовал последнюю стену замка, когда похищал вас оттуда.

Дженни так ошеломили эти поразительные откровения, что у нее зародилась нелепая мысль, будто он неким образом принял это решение из-за нее, и, не успев одуматься, девушка выпалила:

– Когда вы все это решили?

– Четыре месяца назад, – грубовато-решительно заявил он. – И если вдруг вновь подниму руку с оружием, то лишь по одной причине – когда кто-нибудь посягнет на то, что принадлежит мне.

Он умолк, устремив взор вперед, напряженное лицо его мало-помалу смягчилось. Оторвав наконец взгляд от замка, он опустил глаза на нее и с кривой усмешкой спросил:

– Знаете, чего я больше всего жду от новой жизни – после мягкой постели, в которой буду спать по ночам?

– Нет, – призналась Дженни, изучая его чеканный профиль и чувствуя, что совсем не знает этого человека. – Чего же вы больше всего ждете?

– Еды, – недвусмысленно объявил он, вновь приходя в хорошее расположение духа. – Хорошей еды. Нет, не просто хорошей, а превосходной, и чтобы стол накрывали три раза в день. Деликатесной французской еды, и острой испанской еды, и здоровой английской еды. Я жду, что ее подадут на блюде, доведенную до совершенства, вместо того чтобы хвататься за вертел с полусырым или обуглившимся куском. А потом я желаю десерта – пирожных, и тортов, и всяческих сластей. – Он стрельнул в нее довольным, полным насмешки над собой взглядом и продолжал: – По ночам перед началом сражения большинство мужчин думает о своем доме, о своей семье. А знаете, о чем я думал, лежа без сна?

– Нет, – отвечала Дженни, пряча улыбку.