Королевство грез

Он произнес это бесстрастно, без колебаний, без сожалений и даже без раздражения, отказался с такой же легкостью, будто бы отодвинул неаппетитное блюдо.

С этим словом на нее точно вылился ушат ледяной воды. Дженни отшатнулась, и он отпустил ее.

В приливе стыда и ошеломления она сильно прикусила нижнюю губу и отвернулась, пытаясь привести в порядок волосы и одежду, желая лишь одного – броситься в чащу, убежать от всего, что здесь только что произошло, а потом уж залиться душившими ее слезами. Не только из-за того, что он отказал ей. Даже сейчас, чувствуя себя совершенно несчастной, она понимала, что предложение было глупым, невозможным, безумным. Невыносимо ранили бессердечие, легкость, с коей он отринул ее честь, гордость, тело, жертву, в которую она приносила все, во что ее учили верить и что ее учили чтить.

Она кинулась было в лес, но он перехватил ее на бегу.

– Дженнифер, – непререкаемо властным, ненавистным ей тоном приказал он, – вы проведете подле меня весь остаток пути.

– Мне бы этого не хотелось, – решительно проговорила она, не поворачиваясь. Она лучше утопится, чем позволит ему увидеть, какое горе он ей причинил, и, запинаясь, добавила: – Ваши люди… я спала в вашей палатке, там все время находится Гэвин. Если я буду есть вместе с вами и ехать рядом с вами, они… могут… неправильно это понять.

– Соображения моих людей не имеют значения, – отвечал Ройс, но это была не совсем правда, и он это знал. Открыто обращаясь с Дженни как со своей гостьей, он быстро упадет в глазах испытанных, верных людей, которые сражаются с ним бок о бок. А далеко не вся армия повинуется ему из чувства долга. Среди наемников есть грабители и убийцы, мужчины, последовавшие за ним потому, что он набивает им брюхо хлебом, и потому, что боятся расплаты, если посмеют ослушаться. Он держит их в повиновении силой. Но, будь то верные рыцари или простые наемники, они все уверены, что Ройс имеет полное право унизить или возвысить ее, воспользоваться ее телом, обращаясь с ней так, как того заслуживает враг.

– Ну разумеется, не имеет значения, – едко заметила Дженни, с оскорбительной ясностью вспоминая, как покорилась в руках захватчика. – Ведь пострадает не ваша репутация, а моя.

Со спокойной непререкаемостью он произнес:

– Пусть думают что хотят. Когда вы вернетесь к своему коню, передайте, пусть стража проводит вас вперед.

Дженни бросила на него взгляд, полный крайнего отвращения, вздернула подбородок и пошла прочь с поляны, покачивая изящными бедрами с неосознанной царственной грацией.

Хотя Дженни лишь на секунду взглянула на него, уходя из леса, она приметила странный свет в глазах и загадочную улыбку в уголках губ. Она не имела ни малейшего представления о том, что за этим кроется, знала только, что эта улыбка разъярила ее до предела, и гнев наконец пересилил жалость к себе.

Если бы тут оказались Стефан Уэстморленд, или сэр Юстас, или сэр Годфри, они растолковали бы Дженни, что означает подобное выражение, и объяснение потрясло бы ее еще больше. Ройс Уэстморленд выглядел точно так же, когда готовился взять штурмом особенно укрепленную, особенно желанную крепость и сделать ее своей собственностью. Сие выражение означало, что он уже предчувствует сладостную победу.

То ли из-за того, что мужчины каким-то манером заметили их объятия под деревьями, то ли из-за того, что они слышали их смех, но, когда Дженни, заледенев, возвращалась к своему коню, она чувствовала на себе косые многозначительные взгляды, что было куда хуже в сравнении со всем тем, что она вытерпела за время плена.

Ройс неспешно вышел из леса и бросил Арику:

– Она поедет с нами.

Затем направился к коню, которого держал для него Гэвин, и рыцари пошли к лошадям, взлетели в седла с легкостью мужчин, проведших верхом большую часть своей жизни. Их примеру последовала вся армия, выполняя приказ, прежде чем он был отдан.

Однако пленница предпочла чудовищное неповиновение и не присоединилась к Ройсу во главе выступившей колонны. Тот отреагировал на буйную непокорность изумленным восторгом, обернулся к Арику и приказал, подавляя смешок:

– Поезжай и приведи ее.

Теперь, когда Ройс наконец отказался от внутренней борьбы и принял решение заполучить ее, он пребывал в превосходном расположении духа. Его бесконечно привлекала перспектива успокоить и завоевать ее за время перехода в Хардин. В Хардине у них будет роскошная мягкая постель и полное уединение, а пока ему предстоит наслаждаться ее обществом весь остаток нынешнего дня и ночи.