Уитни, любимая

– Нас представляли друг другу, – перебил Клейтон. – Мадам Дюпре в ту же ночь познакомила нас. Но вы даже не дали себе труда расслышать мое имя и наградили меня лишь коротким кивком, прежде чем вернуться к более неотложному делу – собирать вокруг себя толпу пресмыкающихся обожателей!

Она с тайным восторгом представила, как, должно быть, обескуражила его своим безразличием!

– И вы приглашали меня танцевать? – мило допрашивала она.

– Нет, – процедил он, – моя бальная карточка была уже заполнена.

При других обстоятельствах Уитни рассмеялась бы над шуткой, но сейчас вполне ясно сознавала, что реплика служила лишь колким намеком на то, что и Клейтон имеет успех у противоположного пола. Можно подумать, она нуждается в подобного рода напоминаниях!

Уитни бросила на него пренебрежительный взгляд, вполне соответствующий ее тону:

– Да уж, если бы у мужчин были бальные карточки, в вашей никогда не оставалось бы свободного места! Кстати, меня всегда интересовало, куда девает мужчина любовницу, когда хочет потанцевать с кем-то еще?

– Не припомню, чтобы это обстоятельство послужило нам огромным препятствием в ночь маскарада.

Перчатки, которые вертела в руке Уитни, упали на землю.

– Как вы смеете быть настолько грубым, чтобы..

– Чтобы пытаться упомянуть о подобном? – вкрадчиво докончил он. – Разве не сказано в Библии: «глаз за глаз»?

– Да я просто ушам не верю! – разъяренно прошипела Уитни. – Передо мной живой пример дьявола, цитирующего Писание!

– Не в бровь, а в глаз! – усмехнулся он, но его неуместная веселость еще больше разозлила Уитни.

– Конечно, вы можете со смехом рассуждать о собственном скандальном поведении, но мне не до шуток! За то время, что я знаю вас, вы успели сделать мне непристойные предложения на маскараде у Арманов, оскорбили в доме леди Юбенк и набросились на этом самом месте. – Уитни наклонилась и подобрала перчатки. – Один Господь знает, что вы намереваетесь сотворить в следующий раз!

И, видя, каким теплом засияли его серые глаза, Уитни насторожилась и мудро решила, что пора уезжать, но, когда попыталась пройти мимо него к лошадям, Клейтон поймал ее за руку и прижал к груди.

– Если не считать маскарада, я всегда обращался с вами точно так, как вы того заслуживали, и между нами так будет всегда. Не собираюсь позволять вам топтать меня ногами, иначе вы скоро будете уважать меня не больше, чем Севарина, имей вы несчастье стать его женой.

Уитни застыла словно пораженная громом. Какая невероятная наглость считать, что только он в точности знает, каковы ее чувства! Кроме того, она была потрясена ужасающей категоричностью, с которой он посчитал ее решение выйти замуж за Пола глупым капризом, способным закончиться лишь взаимным несчастьем. И в довершение ко всему в этот самый момент Клейтон обнял ее!

– Неужели вам безразлично, что я не люблю вас? – в отчаянии спросила она.

– Конечно, не любите, – поддразнил Клейтон. – И более того, ненавидите. Вы же сами твердили мне это сотни раз. И даже здесь, на этом месте, как раз за несколько мгновений до того, как превратились в моих объятиях в трепетную, страстную женщину.

– Прекратите терзать меня тем, что случилось тогда! Я хочу навсегда это забыть!