– Танцы? Под это?
Музыка совсем не располагала к подобному времяпрепровождению.
– Не беспокойся. Насколько я знаю Марино, сейчас будет что-нибудь более романтичное.
И действительно, стоило им вступить в круг для танцев, мелодия сменилась, и тут же на площадку высыпали пары. Наткнувшись взглядом на огромного тролля в элегантном серебристом камзоле под ручку с ведьмой в остроконечном колпаке, Ива сочла за лучшее не смотреть по сторонам – себе дороже. Т’ьелх наклонился к ней и шепнул:
– Впечатляет, да?
– Чувствую себя провинциалкой, – поворачиваясь к спутнику, как того требовал танец, тихонечко произнесла она.
Эльф поднял другую ладонь, и девушка вновь оказалась в положении, когда ничего поделать нельзя, и остается лишь подчиниться. Ее пальцы скользнули в его ладонь, и она тут же сомкнулась, подарив ей ощущение чужой воли, которой не хочется и нельзя сопротивляться. Вторая ее лапка уютно устроилась на его груди. Как там говорил Торн? Закрой глаза, и музыка все сделает за тебя. Дурацкий совет. Вернее, он хорош, когда не надо вдыхать аромат зеленого чая, соленого моря и вина, когда не чувствуешь теплой ладони у себя на спине и когда музыка не так романтична. «Банальное совращение, – попыталась проанализировать знахарка. – Причем он даже не особо старается. Просто остается собой, а я теряю голову от эльфов». Ива подняла глаза и тут же наткнулась на понимающий серьезный взгляд. Ведунья мысленно тряхнула головой и сладенько улыбнулась в эти темные озера.
Музыка сделала новый виток, закружив их по залу. Не было в ней ничего пассивного, умирающего и меланхоличного. Она томила страстью, дрожала желанием и искрилась радостью.
Эльф наклонил голову, и Ива услышала первые строчки песни:
Через мгновение эти слова повторил звенящий голосок феи. И снова волшебство разлилось в воздухе, только оно не имело никакого отношения к предыдущему, а возникло для одной известной нам пары, когда их губы коснулись друг друга. Нежно, едва-едва, смешивая дыхание, томя предвкушением.
По-хорошему в этом месте надо было бы оставить наших героев наедине, в пряной темноте комнаты, на льняных простынях, наслаждающихся друг другом. Не стоило бы тревожить их в такие минуты, когда даже звезды и луна, заглядывающие в сладкую тишину, являются нежеланными свидетелями, – такое мгновение принадлежит только двоим и даже рассказывать о нем – преступление. Ночи, при воспоминании о которых что-то внутри томно сжимается, а губы мгновенно разъезжаются в улыбке, – такие ночи – это сокровище, которым не разбрасываются, а хранят как бесценный дар богов.
Но мы вынуждены нарушить уединение молодых. И только потому, что в момент, когда Ива почувствовала обнаженной спиной прохладу простыней, случилось то, что навсегда изменит их дальнейшую жизнь. Итак…
За стенами играла музыка. Фея и минотавр продолжали творить волшебство, пары кружиться в танцах, компании распивать прекрасное – и не очень – вино. Где-то вдалеке заливались лаем собаки, звезды подмигивали в небе, и луна щедро дарила свой прекрасный свет миру, уставшему от жаркого солнечного дня.
В один из моментов этой колдовской ночи чернокудрый эльф заглянул в глаза своей новой знакомой. Его рука отвела мягкие пряди ее волос с нежной шеи. Ива подняла ладонь, коснулась его щеки, погладила плечо, провела по руке, и их пальцы сплелись.
И оба пропали. Навсегда…
Незаметно для них нежно-зеленая магия эльфа скользнула в бирюзу ее волшебства, и цвета начали сливаться, как сливались губы и тела влюбленных. С этого момента рваное кружево их душ стало целым. Эта ночь подарила им самое большое сокровище на свете – самих себя…
А утром Ива проснулась усыпанная цветами. Где их в таком количестве добыл Т’ьелх, так и осталось загадкой. В тот момент девушку волновали только руки любовника, бесстыдно блуждающие по ее телу, и губы, которых так не хватало ее устам. И ночь продлилась еще ненадолго.
Потом Т’ьелх поил ее соком и кормил с ложечки пирожными, а она смеялась и уворачивалась… Наконец он прижал ее к себе, не в силах отпустить хоть на мгновение, зарылся лицом в ее волосы, скользя по ним губами, пока не наткнулся на ушко. На миг застыл и, до боли боясь отказа, прошептал:
– Тебе же все равно куда идти. Пойдем со мной к морю.
Ива застыла, спрятавшись на его груди и стараясь скрыть переполняющую ее радость, но, не выдержав, она подняла к нему лицо, и счастье брызнуло из ее глаз.