Эта мысль заставила ее застыть на месте, но следующая была еще хуже. А если Седрик запретит ей? Должна ли она повиноваться, если он скажет, что ей следует отказаться от своей глупой затеи? И что будет тогда? Она ведь подписалась под договором.
Ни один торговец не допускал даже мысли, чтобы нарушить договор при таких обстоятельствах. Но если Седрик оспорит ее право поступать по-своему? Может ли она не подчиниться ему в таких делах? В конце концов, он просто сопровождает ее ради приличия. Он ей не опекун и не отец. А Гест совершенно ясно сказал, что Элис вольна распоряжаться Седриком по своему усмотрению. Так что при необходимости она может настоять на своем. Разве не за это Гест платит ему – чтобы он делал то, что ему сказано? Седрик – слуга Геста.
И ее друг.
От этой раздвоенности Элис чувствовала себя неуютно. В последнее время она все чаще думала о Седрике именно так. Ее друг. Ей нравилось, что он внимателен и почтителен к ней. Сегодня она ушла чуть свет и даже не сказала Седрику, куда направляется, ускользнув из-под его опеки. Как друг он поймет. Но что он будет делать как подчиненный Геста и официальный сопровождающий его жены? Неужели она так бездумно поставила его в неловкое положение?
Чтобы не поддаться соблазну побродить по Кассарику в сопровождении капитана, Элис быстро заговорила:
– Увы, мне нужно немедленно возвращаться. Я должна сказать Седрику, что я…
Она неожиданно умолкла, не находя слов. Должна сказать Седрику о своем решении? А можно ли говорить сейчас о решении, если через несколько часов Седрик унизит ее, это решение отменив? Сию же минуту Элис вдруг уверилась, что он попытается это сделать.
– Да, пожалуй, ты права, госпожа, – неохотно согласился Лефтрин. – Тебе ведь нужно еще составить список вещей, необходимых в пути. У меня здесь хорошие поставщики. Я закуплю тебе все нужное, а расплатимся по возвращении в Трехог.
– Конечно, – слабым голосом ответила Элис.
Ну разумеется, дальнейшее путешествие потребует новых расходов. Почему она сразу об этом не подумала? И кто будет платить? Гест. О да, он чрезвычайно обрадуется! Она уже не чувствовала себя такой уверенной и независимой, как раньше, на Совете. Даже к лучшему, подумалось ей, что Седрик запретит это путешествие. Элис посмотрела на небо – точнее, попыталась посмотреть, но взгляд наткнулся на плотный покров листвы. Сколько времени прошло? Сколько часов она потеряла из того времени, которое должна была провести с драконами? Совет, похоже, намеревался отправить их в путь как можно скорее. Будет ли у нее хотя бы один день на исследования, дабы оправдать свое опрометчивое решение отправиться в Дождевые чащобы? При мысли о том, как Гест будет ругать и высмеивать ее за напрасную трату времени и денег, запылали щеки. Нет, пустых расходов больше не будет.
Элис стиснула зубы и вместе с Лефтрином пошла обратно по качающимся мостикам. Небывалое ощущение – словно желудок подпрыгивает к горлу – постигло ее, когда хлипкая корзина подъемника стала слишком быстро опускаться. Лефтрин, похоже, имел привычку останавливаться, чтобы поболтать с каждым знакомым. Элис стояла рядом, с нетерпением ожидая окончания разговора, – а таких остановок на их пути к пристани, как ей показалось, было не менее дюжины.
Каждому знакомому он представлял Элис как «весьма сведущую в драконах госпожу из Удачного, которая отправляется вверх по реке, чтобы присмотреть за обустройством птенцов на новом месте». Прежде такая характеристика привела бы Элис в восторг, но сейчас только раздражала. Ко всему прочему, когда они наконец прибыли на «Смоляной», Седрика там не оказалось.
Хеннесси был уже занят погрузкой на корабль ящиков и бочонков с припасами. Судя по всему, он удивился, увидев Элис:
– Мы думали, ты еще спишь, госпожа. Этот парень, Седрик, велел передать тебе, что пошел поискать для вас двоих подходящее жилье.
Старпом передразнил выговор Седрика, и Элис поняла, как команда относится к аристократическим манерам и высокомерию ее спутника.
Некоторое время она оставалась на палубе, с восхищением наблюдая за работой матросов, ухитряющихся вместить столько груза в нутро «Смоляного». Потом зашла в капитанскую каюту и попыталась представить, каково было бы жить здесь неделю, а может быть, и целый месяц. Да, провести на баркасе два дня было интересно и романтично, но от мысли о долгом пребывании в этом небольшом помещении ей стало дурно, стены как будто навалились на нее. Элис нашла предлог, чтобы заглянуть в матросский кубрик, но сразу же выскочила оттуда. Нет. Невозможно даже вообразить, что Седрик будет здесь жить и дальше. Теперь она была уверена, что он запретит ей ехать. Элис вернулась на палубу и с нетерпением посмотрела вверх по течению реки. Несколько раз Лефтрин пытался завести с ней разговор о вещах, которые могут ей понадобиться. Потом Элис несколько раздраженно задала вопрос, когда она сможет попасть к драконам. Капитан объяснил, что драконий пляж находится менее чем в часе пути вверх по реке – если плыть на корабле. Но идти пешком будет дольше, к тому же для этого ей понадобится снова отправиться в город и воспользоваться подъемниками и подвесными мостками. Элис с признательностью отклонила это предложение и попыталась запастись терпением и набраться уверенности.
Она заметила Седрика раньше, чем тот увидел ее. От былой приветливости на его лице не осталось и следа. Он выглядел угрюмым и недовольным. Подняв взгляд и увидев Элис, сидящую на крыше палубной надстройки, Седрик глубоко вздохнул. Взойдя на корабль, он немедленно поднялся к ней и, даже не поздоровавшись, потребовал объяснений:
– Скажи на милость, что это еще за слухи тут ходят? Я пытался снять для нас комнаты, но хозяйка дома спросила, зачем они мне нужны – ведь госпожа из Удачного, прибывшая, чтобы изучать драконов, еще до исхода дня отправится на «Смоляном» вверх по реке!
Элис с ужасом поняла, что вся дрожит. Гест часто позволял себе злые насмешки, но никогда не повышал на нее голос. И за все годы своего знакомства с Седриком она ни разу не слышала, чтобы он говорил так жестко, не скрывая злости.
Элис сжала лежащие на коленях руки в кулаки и попыталась говорить твердо: