Хранитель драконов

Она собрала всю свою отвагу и ответила:

– Быть может, ты забыл о своем обещании, что когда-нибудь я попаду в Дождевые чащобы и своими глазами увижу драконов. Но я не забыла.

– Ты еще не переросла это свое увлечение? – мягко спросил он.

Элис вздрогнула от этой насмешки, гадая, как бывало нередко, заметил ли он, что его слова ранят ее.

– Переросла? – тихо повторила она. Голос вдруг стал плохо ее слушаться.

Гест снова шагнул в кабинет. Он пришел сюда отнюдь не в поисках Элис. Просто тихо подошел к полке, выбрал книгу и попытался так же неслышно ускользнуть. Он умел ходить бесшумно. Не подними случайно Элис голову, она и не узнала бы, что муж здесь был. Ее слова догнали Геста, когда он уже вышел за дверь. Теперь же он крепко закрыл эту дверь изнутри. Элис заметила, что выбранная книга – это дорогой томик, переплетенный на новый манер. Раздумывая над ее вопросом, Гест вертел книгу в руках.

– Понимаешь, дорогая, времена изменились. Пять лет назад драконы были в моде. Тинталья тогда только что появилась, а Удачный едва оправился от военной разрухи. Шли разговоры о драконах, Старших и новых городах-сокровищницах, а также о нашей независимости от Джамелии… Какая головокружительная смесь! Все эти модницы в платьях из ткани, напоминающей чешую, и с лицами, раскрашенными в подражание Старшим! Неудивительно, что драконы так распалили твое воображение. Ты взрослела в трудные для Удачного времена. Тебе нужно было сбежать от действительности, а что могло быть лучше, чем сказочные истории о Старших и драконах? Торговые отношения разваливались, потому что новые купчики и рабы, которых они стали использовать в хозяйстве, подрывали все наши устои. Твоя семья тоже сильно пострадала. А потом началась война. Если бы Тинталья не пришла нам на помощь, то, думаю, мы все сейчас говорили бы по-калсидийски. Но драконица навязала нам сделку – чтобы мы помогли ее змеям подняться вверх по реке и ухаживали за новым выводком. И тут-то мы обнаружили, что в жизни сосуществование с драконом слишком далеко от мечтаний, так будораживших твое воображение.

Гест пренебрежительно усмехнулся. Сунув книгу под мышку, он прошел через комнату к окну и выглянул в сад.

– Мы были глупцами, – тихо произнес он. – Думали, что сможем заключить сделку с драконом! Что ж, и для нас, и для нее все получилось не так уж плохо. Мы сейчас как никогда близки к миру с Калсидой, торговля восстановилась, Удачный обновился, а Тинталья нашла себе пару и не отвечает ни на какие наши призывы. Все должны быть довольны и счастливы! Но жителям Дождевых чащоб по-прежнему приходится возиться с ее неудачным потомством и тратиться на него. Драконы постоянно едят, превращают почву в грязь, везде гадят и мешают людям исследовать подземные руины. Это нелепые ползучие твари, не способные ни охотиться, ни заботиться о себе. Всем торговцам приходится постоянно платить охотникам, которые добывают драконам еду. И у нас нет выхода! Никто не думает о том, чтобы разорвать это соглашение. И, судя по тому, что я слышал, такое положение дел сохранится надолго. Эти жалкие твари никогда не смогут жить самостоятельно. И кто знает, сколько вообще они протянут? Мы пять лет ждали, что они вырастут и перестанут зависеть от людей. Но этого не произошло. Было бы милосерднее убить их.

– И выгоднее, – холодно сказала Элис.

Она чувствовала, как в ее душе разрастается знакомое безмолвие. Иногда оно казалось ей подобным быстрорастущему плющу. Безмолвие окружало ее, окутывало, и Элис подозревала, что когда-нибудь задохнется в безмолвии, создаваемом Гестом. Этот разговор был попыткой пробиться сквозь их немое отчуждение.

– Все слышали, сколько калсидийский герцог готов заплатить даже за одну чешуйку настоящего дракона. Подумай, сколько он выложит за целую тушу.

Всякий раз, когда она пробовала вставить острое замечание в разговор с Гестом, это напоминало попытку вонзить нож в твердое дерево. Не втыкается и даже отметину оставляет едва заметную.

Теперь же он повернулся к ней, словно заинтересовавшись:

– Я ранил твои чувства, дорогая? Я не хотел. Забыл, что ты становишься сентиментальной, когда речь заходит об этих созданиях. – Он обезоруживающе улыбнулся ей. – Быть может, я сегодня мыслю исключительно как торговец. Чего еще ожидать – ведь я только вернулся из плавания! Ни о чем другом, кроме торговли, я в последние два месяца не говорил. Прибыль, тщательно составленные контракты, выгодные сделки… Боюсь, что сейчас мой ум занят только этим.

– Конечно, – сказала Элис, глядя в стол.

И повторила сама себе это «конечно», когда ощутила, что ярость покидает ее. Она не ушла, а просто утонула в трясине неуверенности, которая поглощала всю ее жизнь. Действительно, как тут удержаться за чувство ярости, когда в одно мгновение Гест поворачивает все так, что ярость вдруг делается совершенно неоправданной? Видите ли, он просто был слишком занят, только и всего. Он деловой человек, погруженный в мир торговых сделок, договоров и общественных условностей. Он принял на себя эту ношу за них обоих, чтобы она могла жить в тихой заводи, как ей, похоже, и нравится. Или Элис ожидала, что муж будет подстраиваться под нее? Уже не раз он мягко указывал, что его слова, если они хоть чуть-чуть расходятся с мнением Элис, она истолковывает наихудшим из возможных способов. И не раз выражал недоумение, что жена обижается, тогда как он всего лишь защищает ее от невзгод мира.

Крошечная частица души Элис, оставшаяся с детских времен, топала ногами и скрежетала зубами. Гест уклонился от ответа на ее вопрос. Надо потребовать дать этот ответ. Нет. Просто скажи ему, что ты поедешь. У тебя есть право. Просто скажи ему это.

Гест уже направился в сторону двери. Остановившись у шкатулки для сигар, он откинул крышку и нахмурился. Очевидно, слуги не наполнили сигарницу к возвращению хозяина.

– Я собираюсь отправиться в Дождевые чащобы. Уезжаю в конце этого месяца.