Драконья гавань

– Поначалу я верил в то, что мы делаем. Но потом Джесс открыл мне глаза. Что случилось с Джессом, капитан Лефтрин? – обвиняюще бросил Грефт, глядя на речника. – Он говорил, что ты хочешь разорвать с ним сделку, говорил, что ты мечтаешь заманить в постель эту бабу, и если ты убьешь его, то сможешь подкупить ее драконьей кровью. Так оно все и вышло? – поинтересовался он и с вызовом развернулся к Элис. – И как, разборчивые дамочки из Удачного продаются за драконью кровь?

– Лефтрин! – ахнула Элис, но кулак капитана уже врезался Грефту в челюсть.

Сила удара впечатала хранителя в стену палубной надстройки. Голова его мотнулась, но он сумел выпрямиться и устоять. Он окинул зрителей злобным взглядом, а затем намеренно сплюнул кровью на палубу Смоляного. Скелли ахнула от ужаса и кинулась к плевку, чтобы стереть его рукавом. Грефт подался ближе к капитану. Элис взяла Лефтрина за руку, пытаясь удержать его, но Тимара поняла, что остановила его лишь собственная воля, вздувшая мышцы его челюстей и расправившая грудь.

– Я устал от притворства! – объявил Грефт, и в голосе его звучало такое разочарование, такой надлом, что сердце девушки на миг сдавило жалостью. – Я думал, что Совет наконец дает нам шанс. Я думал, что у меня появилось какое-то будущее. Вот почему я согласился, – признался Грефт и снова обвел всех обвиняющим взглядом. – Я пытался вам показать, что все может быть по-другому, что мы можем все изменить. Но некоторые из вас не хотели никаких перемен, – мрачно заключил он, покосившись на Тимару. – А другие хотели, чтобы кто-то другой думал за них и указывал им, что делать!

Теперь он с упреком уставился на Бокстера. Кейз шагнул к брату и положил руку ему на плечо, но Сварг так до сих пор и не выпустил юношу.

– Са, как же я устал! – прокричал Грефт в темноту и снова гневно сверкнул глазами. – Но никто из вас меня толком не слушал. И тогда Джесс объяснил мне почему. Рассказал, какая паутина лжи опутывает весь этот поход. Что ж, теперь его нет, он погиб, и я не верю, что это был несчастный случай. А затем я услышал, что некоторые драконы сознательно изменяют своих хранителей, дали им свою кровь, чтобы те переродились. Но только не Кало, нет. Не для Грефта. Ни в коем случае не для Грефта. Я заботился об этом чудовище. Я охотился для него, кормил его, чистил, соскребал с него грязь. Но дал ли он мне хоть каплю крови, хоть одну чешуйку? Нет. Ни для того, чтобы меня изменить, ни для того, чтобы вылечить, ни для того, чтобы я мог их продать и начать новую жизнь.

Он снова огляделся, злобный и самоуверенный. Кровь сочилась из его царапин. Теперь Тимара догадывалась, что Кало схватил его зубами и отшвырнул, ободрав кожу. Удивляло лишь то, что дракон не перекусил его пополам и не съел.

– Я всегда знал, что мне достанется меньше, чем остальным, – с неожиданным спокойствием продолжил Грефт. – Меньше уважения. И даже времени. Такие, как я, как мы все, умирают молодыми. Если только дракон не позаботится о нас и не продлит нам жизнь. Теперь я это знаю. Я слышал, как Сильве с Харрикином ночью разговаривали о том, что могут не торопиться, ведь после того, как драконы их переродят, у них будут, наверное, еще сотни лет. Но только не у Грефта. Не у меня. И сегодня я пошел взять то, что полагалось мне по праву. Я чистил Кало и кормил – кто бы мог подумать, что он откажет мне в единственной чешуйке, в паре капель крови. Но нет. Нет.

Грефт засопел и в очередной раз обвел всех взглядом. Медленно покачал головой, как будто не мог поверить в свое невезение, в жестокость судьбы, приведшей его сюда.

– Я скоро умру, – объявил он наконец, явно обвиняя в этом всех собравшихся. – Внутри меня все разладилось. Мое тело выходит из строя. Живот болит, когда я голоден, но когда я ем, становится еще хуже. Рот изменился настолько, что я не могу жевать или хотя бы полностью сомкнуть челюсти. Глаза пересыхают, но я не могу до конца опустить веки. Все, что казалось простым, дается с трудом. Мне не хватает воздуха, если дышать носом, а когда я дышу ртом, горло пересыхает и трескается, и я плююсь кровью.

Взгляд Грефта еще раз обежал всех и остановился на Тимаре.

– Такая вот жизнь, – произнес он тихо. – Или смерть. Смерть того, кто меняется без помощи дракона. Смерть того, кого Дождевые чащобы отметили так сильно, что ему не светит дожить до зрелости, не говоря уже о старости.

Внезапно он остался стоять один в кольце людей, и никто не прикасался к нему. Когда Грефт пошел прочь, все молча расступились, пропуская его. Элис наклонилась и подняла склянку, выпавшую из его кармана. А затем с ужасом глянула на Седрика.

– Похоже на пузырек из-под чернил, – заметила она.

Седрик пожал плечами. Губы его были плотно стиснуты, лицо побледнело. Он выглядел больным. Карсон подошел к нему. Элис медленно перевела взгляд на Лефтрина:

– Это ведь неправда? Охотник солгал этому мальчику?

Лефтрин долго смотрел на нее в тишине. Обвел взглядом ждущих хранителей:

– Кое-кто думал, что может заставить меня участвовать в чем-то подобном. Они узнали о Смоляном, как много в нем диводрева. Но я не соглашался на это, Элис. Не соглашался и никогда бы на это не пошел.

На лбу Элис пролегла тоненькая морщинка.

– Так вот о чем он тогда говорил? Джесс, в тот раз, на камбузе. Он думал, что мы с Седриком отправились сюда, чтобы тебе помогать?