Драконья гавань

– Что – с тобой? – невольно переспросил Татс.

Рапскаль посмотрел на него так, словно тот сморозил глупость:

– Джерд со мной тоже ходила. Еще до тебя. Только ей не понравилось, как я это делаю. Она сказала, тут нет ничего забавного, а когда я засмеялся из-за того, как грязно все вышло, она заявила: это, мол, доказывает, что я еще мальчишка, а не мужчина. «С тобой – больше никогда!» – пообещала она мне после того раза. А я ответил, что мне плевать. Правду, между прочим. К чему иметь дело с человеком, который все так серьезно воспринимает? Мне кажется, с кем-нибудь вроде тебя, Тимара, вышло бы куда веселее. Ты понимаешь шутки. То есть сама посуди… Мы ладим. Ты никогда не обижаешься просто из-за того, что у парня есть чувство юмора.

– Заткнись, Рапскаль! – рявкнула Тимара, опровергнув его слова.

Она рванулась в темноту, оставив обоих парней глазеть ей вслед. За ее спиной Татс обругал Рапскаля, а тот возразил, что ни в чем не виноват. Рапскаль? Даже Рапскаль? Горячие слезы брызнули из глаз, оставляя соленые дорожки на слегка чешуйчатых щеках. Лицо горело. Румянец? Она до сих пор краснеет от смущения – или уже от гнева?

Она была просто слепа. Слепа, глупа и доверчива, словно ребенок. Как же это унизительно! Она еще воображала, что раз уж она втайне мечтает о Татсе, то и он отвечает ей тем же. Тимара знала, что самой природой обречена на жизнь, лишенную человеческих страстей. Неужели она надеялась, будто он станет себя ограничивать только из-за того, что никогда не сможет заполучить ее? Тупица.

А Рапскаль? Тимару вдруг взяла такая злость, что она едва не задохнулась. Как Джерд могла обойтись так с простодушным, непритязательным Рапскалем? Каким-то образом то, на что она его подбила, замарало паренька в глазах Тимары. Его неукротимая жизнерадостность и безграничное дружелюбие вдруг предстали в новом свете. Тимара вспомнила, как он спал рядом с ней все эти ночи, порой греясь об ее спину. Она-то считала это просто ребяческой привязанностью. У нее вырвался возглас негодования. Что ему снилось в такие ночи? Что думали остальные об их близости? Неужели воображали, будто они с Рапскалем по ночам сплетались телами, как Джерд с Грефтом?

Неужели и Татс так о ней думал?

Тимару захлестнула новая волна гнева. Она оглянулась на костер и поняла, что, несмотря на промокшую одежду и пустой желудок, этим вечером ни за что не сядет там вместе с товарищами. И не позволит Рапскалю спать рядом с ней. Она развернулась и направилась к лодке за одеялом, чтобы переночевать сегодня рядом с Синтарой. И вовсе не потому, что ее все еще заботила глупая драконица, – просто даже ее равнодушие куда лучше лицемерия этих так называемых друзей. Драконица, по крайней мере, не скрывает, что не испытывает к Тимаре никаких чувств.

За время ее отсутствия Смоляной успел подойти к берегу и встать рядом с лодками. Глаза баркаса с сочувствием наблюдали, как девушка сердито выдернула из заплечного мешка одеяло и достала запас вяленого мяса. Этим вечером ей не хотелось ни с кем разделять трапезу. Впрочем, искушение горячей пищей едва не подточило ее решимость. Она покосилась на баркас и задумалась, не позволит ли ей Лефтрин подняться на борт, чтобы погреться на камбузе и выпить кружку горячего чая? Она подошла чуть ближе, разглядывая корабль. Капитан поддерживал на судне строгую дисциплину. Никто из хранителей не поднимался на борт без отдельного приглашения. Может, Элис согласится ее позвать? С последнего происшествия им не выпадало случая поговорить.

Обдумывая эту мысль, Тимара заметила, как какой-то человек перелез через фальшборт и принялся неуклюже спускаться по трапу на берег. Он был тощим и двигался не так, как знакомые ей матросы. Человек споткнулся, сходя с трапа, и негромко выругался. И тут девушка узнала его.

– Седрик? – удивленно воскликнула она. – Я слышала, ты очень болен. Не ожидала тебя увидеть. Тебе уже лучше?

Глупый вопрос, тут же спохватилась она про себя. Седрик выглядел ужасно, исхудавшим и потрепанным. Нарядная одежда висела на нем мешком, и, судя по запаху, он давно не мылся.

Он приблизился к Тимаре, шаркая ногами, от изящной походки, какую она запомнила, не осталось и следа. Похоже, случайная встреча вызвала у него раздражение.

– Лучше? – тем не менее ответил он. – Нет, Тимара, мне пока не лучше. Но вероятно, скоро станет.

Голос его звучал сипло, словно в горле пересохло. Она задумалась, уж не пьян ли он, но тут же упрекнула себя за подобную мысль. Он просто очень болен, вот и все.

Когда Седрик отвернулся, даже не попрощавшись, Тимара заметила, что он тащит тяжелый деревянный ящик. Вот из-за чего он так неловко спускался по трапу. Он шел, кренясь на один бок, словно ноша была для него слишком тяжелой. Тимара едва не кинулась за ним вдогонку, чтобы предложить свою помощь, но вовремя остановилась. Конечно же, любой мужчина почувствует себя униженным, если она заметит, насколько он ослабел. Лучше оставить его в покое, и пусть справляется сам.

Тимара отправилась искать среди драконов Синтару. Скатанное одеяло било ее по спине. Сделав три шага, она скинула его и взяла в охапку. Ссадина на руке затянулась коркой и быстро подживала, но длинная царапина вдоль спины, казалось, не зарастала вовсе. По большей части чешуя неплохо защитила ее от зубов Меркора, но здесь не выдержала. Первой заметила рану Сильве, когда заставила Тимару снять рубашку, чтобы перевязать ей руку.

– Что это? – спросила девочка.

– Ты о чем? – уточнила Тимара, все еще дрожа.