Конечно, свобода

Когда он дернул заклинание-поводок… а ведь мог просто окликнуть… он прекрасно знал, как ей будет больно. Зачем он это сделал? И это «прости» – как издевательство. Горячкой боя Айлла тоже не могла объяснить его поступок. Так было проще, вот и все. Как порой лениво открывать рот, чтобы позвать собаку, и ее притягивают поводком. Или просто хотят лишний раз дернуть, дабы выместить зло. Собака же все простит. Собака любит хозяина, да деваться ей некуда. Суккуб пусть и не любит, но податься ей тоже некуда, вернее, кто ж ее отпустит. Вывод из вчерашнего, прости хаос, свидания только один – нужно спасаться. С Зоалу не получилось, увы. Тогда только через Шиасу. Надо смирить свою неприязнь и как-то так сделать, чтобы и выглядело естественно, и при этом давало шансы на победу. Победу… Айлла горько усмехнулась. О какой победе может идти речь? Неужели она правда верит, что Ракхар ее отпустит? Смешно…

Смешно… Но нужно бороться. Она сама себя перестанет уважать, если опустит руки.

Бороться – это хорошо. Однако что же делать? Вот конкретно, как именно следует поступить?

В дверь коротко постучали, и вошел главный предмет сегодняшних размышлений демоницы. Айлле даже не пришлось изображать недовольную мину. Приветствовать она его не стала.

– Я сейчас по делам собираюсь на Базарный Перекресток. Хочешь со мной?

Под этим простым названием скрывался самый большой рынок четырех сопряженных миров – человеческого, эльфийского, демонического и смешанного. К тому же практически все серьезные торговцы из других миров, если имели такую возможность, обязательно заводили лавочку в столь перспективном месте. Говорили, что на Перекрестке можно достать всё, а если чего-то не оказывалось, то обязательно находился тот, кто мог эту вещь добыть. Попасть туда хотели, наверное, все особы женского пола, как только начинали осознавать приятность покупок. Все же представители мужского пола желали того же, но не всегда признавались.

Айлла не была исключением. Ей даже не столько хотелось что-то приобрести, сколько просто увидеть это удивительное место, окунуться в его атмосферу. Хотя от покупок она тоже бы не отказалась.

По мигом загоревшимся глазам девушки Шиасу понял, что не прогадал с выбором развлечений.

– Тогда собирайся. Одежда – любая, но вот обувь лучше на плоской подошве.

Гристо тут же соткался из воздуха с очередной порцией модных журналов.

– Полчаса, – бросил Ракхар и вышел, закрыв за собой дверь.

Этот раунд остался за ним.

Суккуб пролистнула первый журнал и быстро нашла, чем утешиться, а потом и ответить. К Шиасу она вышла вновь в брюках (хорошего понемножку), впрочем, довольно плотно сидящих по фигуре, и в кофточке с V-образным вырезом, который демонстрировал ее прелести с самого выгодного ракурса. Девушка выбрала такую глубину, что и упрекнуть не в чем, но взгляд постоянно стремится именно туда. Еще и украшение треугольное подобрала, как будто указывающее, куда смотреть.

Причем, если одежду Гристо спокойно воплощал магией, то с украшениями так не получалось. Оглядев суккуба, он по собственной инициативе выбрал из фамильной сокровищницы Ракхара эту подвеску. Цена у нее была не высока – серебро и резная кость, но смотрелось изысканно. Признаться, призрак большую часть своей службы на Шиасу скучал. Бывал тот дома редко, а когда и бывал, требовал немногого. С одной стороны, хорошо, а с другой стороны, тоскливо. С появлением пленницы определенно стало веселей. К тому же хозяин так забавно дергался, одно удовольствие посмотреть. Так что Гристо собирался не упускать ни одной сцены этой комедии. И по возможности сделать ее еще веселей.

Увидев, как смотрится давно забытая безделушка на груди демоницы, призрак удовлетворенно улыбнулся и не преминул последовать за ней на встречу с Шиасу. Судя по лицу Ракхара, этот раунд остался за Айллой.

Базарный Перекресток сразу оглушил звуками, запахами, яркими красками, в которые слились все хаотично движущиеся существа. Девушке не сразу удалось разобраться, что, несмотря на внешнюю неразбериху, все довольно организованно. Магазины, магазинчики, лавки и лавочки стояли четко по бокам довольно широкой пешеходной дорожки. Кроме выносных прилавков с едой и мелким товаром, на улицах не стояло больше ничего – ни тумб с афишами, ни фонарей, ни транспорта. Искусственное освещение достигалось за свет подвесных магических шаров, которые исключали угрозу пожара. Объявления здесь делали или устно – о эти жуткие зазывалы! – или с помощью листовок. В первый же момент, как Айлла вступила на Перекресток, ей всучили три бумажки и один гибкий то ли лист, то ли лепесток неизвестного растения, испещрённый незнакомыми письменами. Девушка молча посмотрела сначала на них, потом на Шиасу. Тот протянул ей какой-то предмет, похожий на лупу.

– Местный переводчик. Здесь пользуются четырьмя языками. Этот артефакт переводит на наш язык, я уже настроил его.

– Удобно, – Айлла тут же навела «лупу» на лист с письменами. Как оказалось, таким образом сообщают о единственном – разумеется! – выступлении «удивительной грации и экзотической красоты танцовщицы»-гоблинши. Судя по изображению на другой стороне, красота действительно отличалась редкостной экзотичностью.

– Ага, – кивнул Шиасу. – Почему-то работает только на Перекрестке. Стоит выйти за пределы, превращается в обычное стекло. Как-то это завязано на местной уникальной магии, которая возникла от сочетания четырех миров.

– О как… – пробормотала Айлла, жадно разглядывая все вокруг.