- А я любила выкладывать свечи моей мамы в ряд и нюхать их. И никогда их не сжигала…
- У меня есть четыре медных пуговицы! И две деревянные, а одна – из ракушки. Хочешь посмотреть?
Я хотела. Мне были нужны простые вещи, вроде обмена пуговицами. Кот шумно спрыгнул с его коленей и царственно устроился на своей подушке. Олуху было нелегко подняться с кресла, чтобы открыть шкаф и вытащить шкатулку с пуговицами, и я поняла, что он стар. Ходьба давалась ему с трудом, но пуговицы были важным делом. Он принес шкатулку к креслу. Я подняла сползшее на пол одеяло и заново укутала его ноги. Он показывал мне пуговицы и рассказывал историю о каждой. Потом я спросила его:
- Ты можешь научить меня передавать музыку через Скилл?
Олух вдруг затих.
- Мою музыку? - спросил он осторожно. Я почувствовала, как он напрягся.
Я молчала. Неужели я все испортила своим вопросом?
Он протянул руку ко мне. Я помедлила, но вложила свою ладонь в его пальцы. Его прикосновение было полно силы.
- Нам придется быть очень тихими, - сказал он. - Мне не разрешают играть мою музыку громко, - он сделал что-то с моими стенами, и внезапно каким-то причудливым образом мы оба оказались за его стенами. - А теперь, - сказал он. - Я научу тебя, как играть музыку, - он улыбнулся и добавил: - Мы начнем со звуков кошачьего урчания.
В ту ночь у меня появился друг и учитель.
Я вернулась в свою комнату перед рассветом. Олух научил меня играть музыку кошачьих урчаний, скрипа сломанных стульев и потрескивания огня. Он укрыл меня своим «Вы ее не видите!», пока я прокрадывалась в свои покои. Весь день я клевала носом, но мне было все равно. Он ждал меня, чтобы я вернулась этой же ночью. Я помогла ему создать «укрытие», как он это назвал, и это «укрытие» было крепче всех стен, которые я когда-либо возводила сама. Он припас несколько имбирных пряников, откладывая их с каждой трапезы, которые ему приносили. Мы съели их вместе, а потом на пару сыграли свою урчащую кошачью музыку, добавляя в нее все больше интересностей. Я почувствовала уважение, когда он заставил меня улыбнуться коту, танцующему вокруг упавшей катушки. Еще никогда в жизни мне не было так весело.
Даже веселее, чем в тот день, когда отец взял меня на ярмарку в Дубах-на-Воде, хотя здесь не было растерзанных собак или пронзенных кинжалом нищих. Мы просто играли.
Для того, у кого никогда не было товарища по играм, это было ошеломительно.
Глава сорок шестая. Каменоломня.
Что-то не то с луной.
Я прищурился. Да. Луна была. Луна в темноте означала, что мы больше не внутри Скилл-колонны. И не между Скилл-колоннами, где бы ни было это «между». Мы были где-то на земле и смотрели на луну. Ворона сидела у меня на груди. Как только я пошевелился, она поднялась и улетела прочь. Лунный свет на мгновенье упал на ее алые перья, и она исчезла. Прохладный ночной воздух мягко касался моей кожи. Спиной я лежал на твердом камне. Я опустил взгляд ниже и увидел Скилл-колонну, которая выбросила меня наружу. За ней вдалеке - лес.