Ворота во внешней стене распахнулись, и из-за неё начали выезжать ряды неприятельской конницы. Казачий полк с союзными татарами устремился на ещё не успевшего развернуться противника, норовясь с ходу его сбить.
– Стоим на месте! – крикнул командир эскадрона. – Наше дело здесь их сиятельство прикрывать.
Драгуны с ружьями в руках наблюдали из сёдел, как, потеряв несколько десятков своих всадников, гянджинская конница развернулась и ринулась обратно в город. Победители увлеклись преследованием и подскакали близко к стене. С неё ударили ружейные залпы и выстрелы нескольких мелких орудий. Вся она буквально окуталась облачками от сгоревшего пороха.
В стоявшей за спиной эскадрона свите командующего послышались возгласы.
– Увлеклись наши, – покачал головой Силович. – Погорячились! А я-яй! Ну куды же это так близко-то к стене было лезть? Похоже, что нарочно эти их туда заманивали.
Конные сотни союзников и казаков развернулись и стремительно откатились обратно.
Похоже, удовлетворённый всем увиденным, Цицианов, наконец, дал команду отходить всем к своему основному, расположенному на отдых войску.
– Вот тебе и разведка боем, – пробормотал Тимофей, оглядываясь на стену.
Перед ней лежали трупы людей и животных, и там среди них уже сновали спустившиеся со стен люди.
После непродолжительного отдыха и перекуса всухомятку для первого, второго и третьего эскадронов поступила команда оставить лошадей во временном лагере и построиться в штурмовые колонны. Четвёртому надлежало в конном строю прикрывать вместе с казаками войска от наскока вражеской кавалерии.
Спешенные драгуны занимали свои места в боевых порядках. Рядом с ними строились егеря Семнадцатого полка, где-то среди них должны были быть и земляки-башкирцы. Тимоха оглядывал колыхающиеся ряды в зелёных шинелях, но никого знакомых, кроме разве что капитана Корягина, пока что не замечал.
– Держимся все вместе, братцы! – поучал стоящих рядом товарищей Ефим Силович. – Пока-то колонной мы идём, это ещё ладно, а потом ведь всё одно в ближнем бою весь наш строй непременно распадётся, так что кажный друг дружке спину прикрывай и плечо для помощи подставляй! Тимоха, Савелий, вы у нас ребята молодые, горячие, вперёд, глядите, не лезьте, и всё время на нас, на тех, кто в сражениях уже бывал, постоянно оглядывайтесь!
Между эскадронной колонной драгун и ротой егерей артиллеристы прокатили полевые пушки.
– С огоньком вперёд пойдём! Стреляйте точнее, братцы! – выкрикивали вслед им напутствия солдаты.
Забили барабаны, и под команды своих офицеров штурмовые колонны двинулись к землебитной стене.
– Поддержи-ка, я пока руку сменю! – попросил Герасим. – Занемела она у меня маненько.
Тимофей перекинул мушкет за спину и поставил на плечо один из концов грубо сколоченной из верхушек деревьев лестницы. Точно такие же, как и у него, несли сейчас во многих других колоннах.
Отбивали тревожную дробь барабаны. До стены оставалось ещё сотни четыре шагов. Позади грохнули пушечные выстрелы, и над головами наступающих с гулом пролетели первые чугунные ядра. Строй нескольких егерских колонн рассыпался, и вперёд устремились цепи из лучших русских стрелков. Захлопали выстрелы их штуцеров, и в ответ грохнули первые ружейные залпы со стен.
– Молодцы егеря, тормошат басурман! – оскалился Федот. – Не дают им с духом собраться и прицельно одним разом ударить. Издали с винтовальных стволов палить начали, те им из своих гладких в ответ, а всё ведь одно – без толку. А ну-ка давай я теперяча понесу! – и перехватил у Тимофея лестницу.
Колонны прошли ещё пару сотен шагов, и первые пули неприятеля начали находить в них свои цели.