– Спасибо вам, теперь моя мечта сбылась, – хрипло прошептал он.
– Наверное, когда-то вы были моряком, и море для вас стало так дорого, отец? –сочувственно спросила стоящая рядом Марта.
– Да, госпожа, море было для меня вторым домом. Я и своим сыновьям привил любовь и уважение к нему. Мои мальчики все пошли по моим стопам и двое из них уже стали капитанами больших коггов.
– Прошу прощения, а как вас величать, отец? –Сотник внимательно вгляделся в черты лица старого капитана.
– Вальдемар Краузе, господин…
Андрей развёл в сторону руки и рассмеялся:
– Ну, тогда сбудется и вторая ваша мечта! Совсем скоро, отец, вы сможете увидеть своих достойных сыновей!
– Не зря я эти дни без сна и отдыха тут дознание вёл, пока вон некоторые грамотки свои перебирали да чаи в каюте гоняли, –и Варун ехидно посмотрел на Филата.
– Ну-ну, ты не очень-то! Могу тебе, старый разбойник, своё место уступить, пиши да перебирай вон себе грамотки и чаи в каюте гоняй, –подколол разведчика начальник бригадного штаба.
– Да не-ет, работай, чё уж там, у каждого своё дело, кто на что учился, там и пригодился, как говорил мой батя, Царствие ему небесное, перед тем как выдрать меня лозой. Кому-то нужно и в грамотеях ходить, а кому-то вот подвиги совершать, – и мужчины рассмеялись.
Настроение у всех было прекрасным. Из отбитых двух сотен страдальцев многие были достойными и уважаемыми людьми. В основном в этой тюрьме содержались узники, проходящие по морской части, капитаны или старшие рулевые многих стран и национальностей, имевшие неосторожность попасть на глаза датским рейдерам. Были среди них даже несколько человек из русских земель и даже пара ушкуйников, что ходили когда-то под командой Редяты Щукаря.
Чудом или знаком из прошлого казалось обнаружение в подземельях тюрьмы однорукого Хаука и Гюнтера Следопыта, что были когда-то захвачены командой Сотника в бою. Узники находились сейчас в самом жалком состоянии и, если бы не острый взгляд Варуна да горячечный шёпот Хаука, твердившего одно слово «Полометь, Полометь», признать в них былых воинов было бы крайне сложно. Теперь же всем требовалась забота и внимание. И все члены команды, как могли, старались поддержать освобождённых горемык и своих раненых. Даже герцогини, откинув все сословные предрассудки, принимали в этом посильное участие.
В редкие минуты отдыха Андрей беседовал с Мартой буквально обо всём. Девушка была умна и обладала при этом добрым и живым характером, и Сотнику доставляло удовольствие даже лишь то, что она находится с ним сейчас рядом. Можно было просто, не говоря ни о чём, стоять на палубе вдвоём и смотреть, как заходит на западе прямо в море малиновое солнце.
– Как печально, что всё имеет конец в этом мире,–с грустью произнесла Марта и, поправляя пальчиками светлый локон, посмотрела с кручиной на Андрея, –Пройдёт несколько дней плаванья, и мы расстанемся уже навсегда. Вы пойдёте в битву, а затем вернётесь в родные земли. Мне же после аудиенции у дяди предстоит возвращаться ко двору брата в Швецию, и мы больше с вами никогда уже не увидимся. Вы будете хоть иногда обо мне вспоминать, Андрей? –и девушка посмотрела на Сотника своими удивительными глазами, полными слёз.
– Я буду помнить вас всегда, Марта, не нужно печали, –прошептал Андрей и взял девушку за руку, –Вы молоды и красивы, выйдете замуж за достойного человека, родите много детишек и лишь изредка будете вспоминать это увлекательное приключение, которое случилось у вас этим летом.
– Вы так говорите, как будто вам совершенно всё равно и до меня, и до моих чувств, жестокосердечный Андрей! А ведь я, как бы это не выглядело странно, первый раз полюбила человека, мужчину, и это вы, Андрей!–в отчаянье воскликнула девушка.
– Тише-тише, Ваше Высочество, –произнес Сотник,–Помните, Вам нельзя проявлять свои чувства, тем более к такому старому и простому вояке из какой-то там дикой Гардарики.
– Я прекрасно помню о своих обязательствах перед престолом, Андрей! Но я просто человек, просто женщина, и мне уже 22, а ведь это возраст далеко не юной девы, когда уже и в 16 лет выходят замуж. Пойми, я просто не смогу смотреть больше ни на кого, мне просто никто больше не нужен! Пожалуй, я действительно должна уйти в монастырь, коль мне в этом жестоком мире не посчастливилось найти своё женское счастье, –и крупные слёзы потекли по щекам герцогини.
– Я тоже постоянно думаю о Вас, моя дорогая,–сжал руку герцогини Сотник, –Но гоню, как могу, свои переживания, чтобы только не поставить Вас в неловкое положение.
– Так скажите просто о своих чувствах! Я хотя бы буду знать о них, и мне будет легче жить!– воскликнула Марта, вглядываюсь в глаза Андрея.