Необычный для традиционно весёлых и праздничных застолий тост был оценен всеми по достоинству, и каждый осушил его до дна, молча вспоминая своих потерянных друзей и товарищей.
Затем было много тостов и веселья. Но у Андрея что-то не было никакого настроения, тем более, что за соседнем главным столом граф Адольф чересчур любезно и весело шутил с герцогинями.
– Словно павлин свой хвост распушил! –подумал Сотники поймал себя на мысли, что ему крайне неприятно столь пристальное внимание этого известного дамского угодника и сердцееда к этим милым девушкам, –Да и ладно, скоро уже в дорогу, а там можно будет забыться в усадьбе, только лишь иногда вспоминая всё пережитое в этом походе.
Очередной приступ веселья за соседним столом подтолкнул его к мысли пораньше закончить застолье и он, с трудом распрощавшись, убыл к себе в русский лагерь, где его ждала небольшая и такая уютная походная командирская палатка.
– Ладно, и пусть себе развлекаются, как хотят, просто так никто герцогинь не обидит, ведь на страже у них всегда их верные пажи.
Около полночи Андрея разбудило какое-то шебуршание снаружи. Кто-то тихонько и настойчиво поскрябывался в платку.
«Похоже, немецкие мыши совсем уже обнаглели, скоро уже танцевать на спящих станут!» –подумал Сотник и, выглянув за входной полог, нос к носу столкнулся с Мартой.
– Какой же вы невежда, барон! Стоило только ему стать героем и отличиться в сражении, как можно уже на произвол судьбы бросать маленькую и беззащитную девушку, да? – тихонько прошептала хулиганка, – Я еле-еле отбилась от домогательств этого повесы графа. Хорошо, хоть мои пажи не такие безжалостные, как их командир! – и она как мышка юркнула вовнутрь.
– Марта, мы в лагере, вокруг тысячи мужиков!
– У немцев все перепились «вдрызг», а русские спят как их лесные медведи в берлоге! –приложила к его губам свой пальчик герцогиня, –Тихо! Ты сам шумишь как испуганная монашка. Или ты хочешь прогнать прочь свою маленькую, испуганную и замёрзшую девушку, которую обещал лично охранять её дядюшке?!– и она прижалась к нему своим горячим и упругим телом.
Никто, разумеется, и никуда из палатки никого не прогнал, и впереди у двух влюблённых была жаркая и нескучная ночь…
На следующее же утро всё было как обычно, и Марта была подчеркнуто холодна и чопорна. Лишь изредка Андрей ловил на себя её искрящийся взгляд, и они тут же отворачивались, словно какие-то заговорщики.
Наконец, пришло время, когда со всей осторожностью можно было вывозить раненых в гавань Любека. Впереди были осенние шторма с полосой длительной непогоды, и теперь нужно было спешить.
Русский отряд на выделенных графом Адольфом лошадях проходил мимо большого, дубового православного креста. На огромной каменной плите были высечены имена сто пяти человек, учитывая и умерших от ран.
«Здесь, на равнине Борнхёведе, в 1227 г. от Р.Х., в составе союзного войска приняли бой, победили и погибли героями воины Новгородской бригады: Алексий Иванович из Подосиновца, Андрей Метла Рязанский, Ахава Ижорский, Климент Петрович Новгородский, Онней сын Калевы из Вуоксы, Юрьё Олмари Эстляндский, Яков Пяста из Пскова.»
«Вечная память павшим героям! Помолимся же об их душах!»
Глава 11.В обратный путь на Готланд.
Бургомистр немецкого Любека встречал перед входом в город со всеми лучшими людьми города своего барона и всё его прославленное войско. Город был празднично украшен по случаю приезда своего доблестного освободителя.
– Давайте без церемоний, Ганс. Мы русские воины – люди простые, и не любим лишних условностей. В вашу внутреннюю жизнь я лезть не собираюсь. И вообще по своему обету, данному ещё два года назад господнему совету Великого Новгорода, я не вправе, кроме военных, занимать ещё какие-либо властные господние посты. Полагаю так же, что это касается и вашего города. Поэтому, оставляя за собой титул барона вашего славного города, отказ от которого мог бы быть расценен графом земель Гольштейна Адольфом IV как личное оскорбление, объявляю отныне ваш город вольным. Сам же, на правах баронства буду давать вам только лишь одни советы, если вы, конечно, их испросите у меня. Все формальности вы можете обсудить с моим личным послом и проверенным в делах Строковым Путятой Селяновичем, ну и, разумеется, уладить их с самим графом Гольштейна. А мне лучше покажите, как там мои раненые и датчане себя чувствуют в оборудованном госпитале нашей Елизаветы, – и пошёл дальше в центральные ворота.
У городского главы Любека случился настоящий шок. Только что, вот так запросто и мимоходом его город фактически получил статус «вольного», а это были громадные перспективы, от которых у главы даже закружилась голова. Конечно, предстояли ещё переговоры с графом Адольфом IV и он, разумеется, сможет ещё «остричь шерсть» с горожан, но всё равно статус «вольного города» однозначно перевесит все предстоящие формальности и затраты!